  |
 |
Прочитано: 96% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 96% |
В ноябре 1952 года Кима Филби вызвали в штаб-квартиру МИ-5 для "дачи показаний в связи с бегством Берджесса и Маклина". Расследование велось неофициально. Это была своего рода инсценировка, затеянная с целью выяснить, какие улики имеются против Филби, и посмотреть, нельзя ли заманить его в ловушку и инкриминировать что-то. Обвинителем выступал королевский адвокат Милъмо, по прозвищу Забулдыга, кавалер Рыцарского ордена, приобретший во время второй мировой войны репутацию лучшего следователя МИ-5.
Филби: Это расследование не было фарсом, как это представлялось некоторым. Возьмите, например, заявление Джона Ле Карре в предисловии к вашей книге. Он пишет: "Хороший следователь никогда не конкретизирует свои обвинения, никогда не раскрывает того, что ему известно, никогда не позволяет подозреваемому почувствовать себя в безопасности и считать, что он может рассчитывать на моральную поддержку коллег, никогда не ведет допроса в присутствии сочувствующей подследственному аудитории".
Все это верно. Но меня не сопровождали мои коллеги, меня не допрашивали в присутствии сочувствующей мне аудитории. Я имел дело со следователем Мильмо, хорошо зарекомендовавшим себя во время войны, и его помощником из МИ-5. Оба были враждебно настроены по отношению ко мне.
Необходимо понять необычность ситуации. В течение 11 лет я работал непосредственно в этой системе, занимаясь главным образом вопросами контрразведки. Я тщательно изучал архивы. Мне были известны все приемы следствия. Так как же мог Мильмо скрыть, в чем собирается обвинить меня, если я заранее предвидел возможные обвинения? Как он мог раскопать факты, которые не были мне известны?
Действительно, один или два раза он сумел озадачить меня, но это было не столь существенно.
Были и серьезные улики. Например, та, что связана с Кривицким (генерал Вальтер Кривицкий, оставшийся за границей в 1946 году, будто бы заявил, что во время гражданской войны русские направили в Испанию молодого английского журналиста). В действительности Кривицкий сказал, что Москва направила молодого английского журналиста в Испанию во время гражданской войны, чтобы убить Франко. Поэтому, обличая меня, Мильмо прокричал: "Вас послали в Испанию, чтобы убить Франко, не так ли?" И я возразил: "Неужели вы серьезно считаете, что русские выбрали бы меня для убийства Франко, а не тех, кого использовать было гораздо проще?" Абсурдность данного предположения была очевидна всем присутствовавшим.
Однако на некоторые вопросы я ответить не мог.
Мильмо, например, заявил, что, когда я отправился в Стамбул по делу Волкова, было отмечено увеличение радиообмена между советским посольством в Лондоне и Москвой, а также между Москвой и Стамбулом. Он спросил меня, какова причина. И я ответил просто: "Откуда мне знать?"
Можно поспорить относительно того, правы ли были руководители службы, столкнув меня с Мильмо. Они должны были знать, что я хорошо подготовлен к такому испытанию. Неизвестно только было, выдержат ли мои нервы. Они, вероятно, надеялись: я сломаюсь от громоподобного голоса Мильмо, остальное же довершат беседы со Скардоном. (Уильям Скардон, знаменитый следователь МИ-5, разоблачил замешанного в атомном шпионаже Клауса Фукса). К счастью, выдержка мне не изменила, как я и предполагал. Но если бы изменила, власти были бы вознаграждены.
Найтли: По окончании этих допросов вы оказались не у дел. Что вы предприняли?
Филби: Главная проблема заключалась в том, чтобы заработать на жизнь. Снова податься в журналистику? Когда-то я уже занимался ею в Испании, поэтому решил поехать туда. В течение пяти недель я пытался работать, но мало преуспел. Потом один мой друг из Сити предложил мне работу в своем экспортно-импортном агентстве. Мы импортировали из Испании фрукты и овощи, продавали Соединенным Штатам касторовое масло и так далее. Но через год он обанкротился... Потом была неудачная попытка написать книгу. Андре Дрейч предложил мне написать о своей работе в британской разведке. Но цензура тогда была более строгой, чем сейчас, поэтому книга наверняка получилась бы беззубой. После нескольких попыток я понял, что не смогу ничего написать, и вернул аванс в размере 500 фунтов стерлингов. Этих денег у меня не было. 250 центов одолжил мне старый друг Томми Хэррис, остальные я собрал по знакомым.
Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны - от директора ФБР Эдгара Гувера. Гувер был поражен, что британское правительство в своей Белой книге 1955 года о побеге Берджесса и Маклина не сочло нужным упомянуть о подозрительной роли Филби, и организовал в британской и американской прессе публикации, в которых назвал Филби "третьим человеком".
Но Гувер не учел антимаккартистских настроений в Великобритании, в свете которых Филби выглядел жертвой гонений. Не мог он также знать о неприязни, которую испытывали ко всему миру секретных служб министр иностранных дел Гарольд Макмиллан и его советники. (Секретарь Макмиллана лорд Эгремонт считал разведку пустой тратой времени и денег и говорил, что, будь его воля, он показывал бы русским протоколы заседаний кабинета два раза в неделю, чтобы "предотвратить все это искусственное и опасное гадание на кофейной гуще"). Сам Макмиллан считал, что дело Филби - это результат столкновений между СИС и МИ-5, которые следовало уладить самим, поэтому он согласился в обмен на реорганизацию СИС и "общую чистку" выступить в палате общин с заявлением, фактически снимающим с Филби все подозрения.
Это заявление способствовало укреплению мнения, что Филби - оскорбленный герой, пострадавший от МИ-5. Его старые друзья в СИС, не теряя времени, подыскали ему место сотрудника резидентуры в Бейруте, продлив, таким образом, его карьеру в КГБ на восемь ценных лет. И только в 1963 году, после побега Филби, стало ясно, что подозрения американцев на его счет были обоснованны.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||