«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 77%

         Поэтому я не очень виню ни Апутиса, ни Будриса, ни какого-нибудь Саю или Юозайтиса. Это несчастные, не реализовавшие себя до конца люди, которым доставляет удовольствие хоть на несколько минут стать более значимыми, чем все остальные. Я наблюдал на съезде писателей за Чепайтисом. Между ним и другими с обеих сторон оставались незанятыми по три кресла. Все его прежние подхалимы, как прокажённому, не подавали ему руки, и сам он не пристал ни к какой компании...
         Как неприятно сознавать, что чьи-то личные неудачи, нехватку таланта кто-то пытается превратить во всеобщую боль. Чужая боль такого бедолагу вдохновляет, возвышает, он мнит себя великим и начинает поучать, так как творить не способен.
         Изредка я оглядываюсь, интересуюсь мнением друзей, вчитываюсь в ещё тёпленькое, состоящее сплошь из претензий произведение какого-либо молодого литератора - и не испытываю никакого удовольствия. Только с каждой книгой постоянно нарастает тревога... Где шедевры, написанные в годы перестройки? Где те запрещённые и годами зревшие книги? Где те обещанные потрясать землю, умы и людское воображение мысли и образы? Их нет, хотя, по правде говоря, мы сейчас пишем очень много, к тому же, как ни жаль, с постоянно нарастающими злостью и раздражением, но ничуть не лучше в смысле художественности, возвышенных чувств. Заложенное в наши души природой страшное разрушительное начало ещё очень живуче и ежедневно напоминает о себе в самых невообразимых формах. Лишь несколько лет мы живём без цензуры, а приличные люди уже затосковали по Закону о печати, поскольку вместе с Главлитом из нашей среды исчезла и какая-то вынужденная, предписанная законом терпимость к иному мнению. А может, у нас её и не было?
         Мы свободны! У людей, лишённых духовности, отсутствуют какие-либо тормоза... И внезапно наша пресса окрашивается весьма подозрительным жёлтым бульварным цветом, перед которым бледнеет довоенная газета "Двадцать центов". Около одной или другой редакции созданы даже монополии на истину. Мне всё это не ново, журналисты никогда не были свободными и самостоятельными. Страшнее всего то, что свободу печати даже некоторые хорошие литераторы понимают как очередную волну сведения счётов. Баталии на газетных страницах - вовсе не состязание талантливых людей, старающихся превзойти друг друга в красоте, смысле, увлекательности своих произведений. Они мне больше напоминают войну оскорблённых амбиций, делёжку должностей, желание унизить друг друга за прежние или будущие грехи, вытереть ноги о своих коллег, чтобы обрести спасение, либо, взбираясь по головам других, излечить собственную духовную немощь. Вся эта макулатура измеряется только деньгами, она оплачена заранее, продаётся и перепродаётся. Кто больше заплатит газете, тот и прав. Двуличие политической жизни породило и двуличие прессы. В республике утвердились две истины В. Томкуса и А. Вайнаускаса (издатели крупнейших газет: "Республика" и "Летувас ритас" - "Утро Литвы").
         Ещё страшнее, когда звонит какой-нибудь независимый журналист и сообщает:
         - На тебя имеется негативный материал.
         - Что делать?
         - Сам знаешь, - отвечает он и тихо ждёт, когда его спросят: "А сколько за него надо выложить?"

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»