«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 18%

         Но, оказывается, "сделавшим своё дело" людям можно не только аплодировать - за ними можно охотиться, над ними можно поиздеваться, им можно завидовать, их можно ненавидеть. Можно ещё и ругаться, врать, хихикать в кулак и натравливать других. Во время обсуждения результатов митинга я наблюдал, как Ландсбергис долго про себя ухмылялся, так сказать, настраивался, пока, наконец, не пропел:
         - Хотите послушать байки про Петкявичюса? - И что-то лопочет, сопит, хихикает, а другие ничего не могут понять, пока Чепайтис не расшифровывает. Обоим от этого очень весело.
         На следующий день опять:
         - Хотите послушать, что наши враги говорят о коллеге Петкявичюсе? - И опять нестолько врагов костерит, сколько меня чернит, но хихикает уже не только Чепайтис или Чекуолис, но и повздоривший с чувством юмора Зигмуля (Вайшвила. - Пер.).
         Я прекрасно понял, к чему клонит этот музыкант, лишённый гражданского слуха, но друзья меня успокаивают:
         - Разве к тебе пристанет?
         Ко мне не пристало, но слух членов Инициативной группы таким способом приучали к тому, что Петкявичюса можно утюжить, не получая достойной сдачи. Во-вторых, главный интриголог "Саюдиса" нашёл для себя удобный насест, с которого можно гадить на других, не пачкаясь самому.
         На третьем заседании, вспорхнув на свой любимый шесток, он опять взялся за своё:
         - Каунасские комсомольцы предлагают избрать Петкявичюса секретарём ЦК...
         В дальнейшем за интриговедом-музыковедом последовали Вайшвила, Томкус, Медалинскас и несколько сосунков, которых не интересовала суть издевательств, а просто очень нравилось вести себя заносчиво с признанным "асом".
         Протестуя против такого, узаконенного общим молчанием, хамства Ландсбергиса, я написал группе письмо, но, не дождавшись заседания, передал его профессору Кудабе, чтобы он его огласил, а сам уехал в деревню вычитывать корректуру нового романа. Профессор посоветовался с Марцинкявичюсом и через него возвратил мне это заявление.
         - Потерпи, старина, ради общего дела, - были первые слова поэта. - Прежде всего, такого общего дела, чтобы оскорблять человека, нет, поэтому хорошо прислушайся, что эта группка вытворяет, как разговаривает с Буловасом, Лукшене, с тобой, как они ведут себя с Бубнисом и Жебрюнасом, больше всех потрудившимися при подготовке митинга. Они натравили на нас Саю и Геду. А мы молчим.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»