«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 60%

         А вот возмущенные слова Александра Исаевича по поводу реконструкции Москвы из "Письма к вождям":
         Окончательный вариант
         "Мы сделали все наоборот: измерзопакостили широкие русские пространства и обезобразили сердце России, дорогую нашу Москву: какая ошалелая несыновья рука разорвала бульвары, так что нельзя уже ими пройти, не ныряя в унизительные каменые тонели? Какой злой чужой вырубил Садовое кольцо, заменил его бензино-асфальтовой отравленной зоной" (Публицистика. Т.1. С.162).
         Первоначальный вариант
         "Мы сделали все наоборот: измерзопакостили широкие русские пространства и обезобразили сердце России, дорогую нашу Москву: какая нерусская рука разорвала бульвары, так что нельзя уже ими пройти, не ныряя в унизительные каменые тонели? Какой нерусский топор вырубил Садовое кольцо, заменил его бензино-асфальтовой отравленной зоной" (Кремлевский самосуд. С.267).
         Комментируя эти высказывания, А. Флегон ехидно спрашивал их автора: какие же нерусские архитекторы могли это сделать? чуваши? тунгусы? или, может быть, чукчи? (11).
         Конечно, нет. Хорошо известно, что реконструкция Москвы осуществлялась под руководством Лазаря Моисеевича Кагановича, а главными его помощниками были архитекторы Н. Гинзбург и А. М. Заславский (12).
         Это значит и "ошалелая несыновья рука" была еврейской, и еврейским был "злой чужой топор". Как тут не вспомнить известную частушку: "Если в кране нет воды, значит выпили жиды" (13).
         Но разве генеральная реконструкция Москвы осуществлялась бы по другому, если бы ею руководил Н. С. Хрущев или какой-нибудь другой человек с русской фамилией? Тем более, что Генеральный план реконструкции Москвы был разработан под руководством русского архитектора В. Н. Семенова (14).
         Полемизируя в свое время с А. Д. Сахаровым, А. И. Солженицын счел необходимым отметить, что его недавний союзник игнорирует такое важное явление как нации, которые, по его мнению, были, есть и будут, отвлекаться от них было бы ошибкой, а оправдывать их изживание - преступлением (15). Можно по-разному оценивать подобные взгляды, но в них нет ничего предосудительного. Предосудительный характер они начали приобретать тогда, когда Александр Исаевич счел возможным сравнить нации с людьми, что позволяет подразделить их на хорошие и плохие (16). И хотя сам А. И. Солженицын считает, что нет абсолютно плохих, и абсолютно хороших людей, и что в разные периоды жизни человек может вести себя по-разному (17), однако в жизни любого человека, что-то преобладает. А значит, у отдельных наций тоже могут преобладать положительные или отрицательные черты.
         Кто же относится к хорошим нациям? Прежде всего, почему-то эстонцы (18). Но самое главное - щедрые американцы. А кто - к плохим? Ответ на этот вопрос А. И. Солженицын оставляет открытым, но мы, с его слов, уже знаем - евреи хуже русских. И не только русских, но и украинцев (19).
         Не случайно, видимо, как пишет В. Н. Войнович, среди тех, кого он почитал, был В. Солоухин, а "среди особо ценимых им друзей, кому он посвятил самые высокие комплименты - Игорь Шафаревич. Не просто антисемит, а злобный. Таких называют зоологическими. Владимир Солоухин в книге, написанной перед смертью, сожалел, что Гитлеру не удалось окончательно решить еврейский вопрос. Александр Исаевич уважал Солоухина и почтил приходом на его похороны" (20).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»