«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 41%

         Письмо было перепечатано Люшей. "...когда в феврале 1972 я предложил (заметьте: предложил, а не попросил - А.О.) ей печатать Письмо Патриарху - пишет А. И. Солженицын, - она впервые за все наше сотрудничество открыто взбунтовалась, отказалась и в этот момент была сама собой, стряхнула завороженность: на седьмом году нашей работы обнаружилось, что думаем мы - по-разному" (15).
         20 февраля на квартире Н. Д. Светловой Александр Исаевич встретился с Генрихом Беллем и Л. Копелевым (16). В этот день Л. З. Копелев записал в дневнике: "Мы с Аннемари и Генрихом у Солженицына. Блины. "Прощенное воскресенье". За столом И. Шафаревич - математик, член-корреспондент АН. Молчалив, очень благовоспитан, очень правильно говорит по-немецки" (17).
         Цель этой встречи была связана с желанием А. И. Солженицына переправить за границу свое завещание. Поскольку заверить его в советской нотариальной конторе представлялось рискованным, в качестве нотариуса было решено использовать Генриха Белля. Он же должен был вывезти завещание за границу (18). Из дневника Л. З. Копелева: "Несколько дней спустя. Вторая их встреча - на нейтральной почве; все очень конспирируем. С. передал тексты своего завещания и еще кое-что. Ни в первый, ни во второй раз я не заметил филеров, впрочем теперь у них есть электроника, издалека видят" (19).
         Действительно, ускользнуть от наблюдения не удалось. Обе встречи оказались в поле зрения КГБ, что позволяет датировать вторую из них - 9 марта 1972 г. (20).
         Кроме обсуждавшейся церемонии вручения диплома лаурета Нобелевской премии, написания текста нобелевской лекции, составления завещания и письма к патриарху, А. И. Солженицына отвлекали от романа и другие дела, из которых прежде всего следует назвать подготовку к изданию Архипелага. С февраля 1972 г. на переводе первого тома на немецкий язык сосредоточилась Э. Маркштейн (21). Тогда же, в 1972 г., А. И. Солженицын сделал к "Архипелагу" некоторые примечания (22).
         Уже после того, как окончательный вариант "Архипелага" был отправлен за границу, возник вопрос, что делать с его старой и промежуточной редакциями? И "тут - пишет А. И. Солженицын - родилась у Люши и Кью затея спасти промежуточную перепечатку "Архипелага", для того внести многочисленные исправления из последней редакции и даже целые главы впечатать. Затея избыточная, уже не хватало и мест хранения, а и жалко было уничтожать: лишних три экземпляра, еще когда-то пригодятся. Эту работу Кью сделала частично, затем понятно стало, что не удастся и мы решили, чтобы не оставлять разночтений, экземпляр за экземпляром уничтожить" (23). И далее: "А все хранители оттягивали и сопротивлялись: один экземпляр был спрятан через О. А. Л [иверовскую], один зарыт близ дачи Е. Г. Эткинда, а личный экземпляр Кью - на даче Л. А. Самутина под Лугой и тоже мол зарыт. В марте 1972 г. я был в Ленинграде последний раз и только о первом экземпляре меня уверили, что уничтожен. А второй и третий были целы, хотя я давно настаивал сжечь - и в тот момент я своими руками достал бы и сжег оба, да земля была мерзлая, надо было ждать тепла" (24).
         27 марта после возвращения из Ленинграда А. И. Солженицын познакомился со шведским журналистом Стигом Фредриксоном (25), а 30 марта 1972 г. на квартире Н. Д. Светловой принял в ее присутствии двух американских журналистов: Роберта Кейзера и Хедрика Смита ("сговорились через Ж. Медведева") (26). Часть беседы была проведена под магнитофонную запись, часть беседы велась "письменно" (27). Несмотря на это, уже 3 апреля КГБ информировал Политбюро о ее содержании, причем отмечалось, что текст переданного А. И. Солженицыным интервью составлял 25 листов (28).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»