«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 27%

         23 мая Александр Исаевич снова появился в Москве (27). "Из Рязани, - читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, - муж привез новость: пришло приглашение из Чехословакии, нам двоим, на три недели! За подписью председателя Союза чешских писателей! Весь вопрос в том, разрешат ли?" (28).
         В Москве Александр Исаевич провел несколько дней, вычитывая и корректируя отпечатанные Е. К. Чуковской главы "Ракового корпуса" (29), после чего Наталья Алексеевна передала их в "Новый мир" (30). "С той ссоры, - пишет А. И. Солженицын, имея в виду декабрьскую ссору с А. Т. Твардовским, - мы так и не виделись. Учтивым письмом (и как ни в чем ни бывало) я предварил А.Т., что скоро предложу полповести и очень прошу не сильно задерживать меня с редакционным решением" (31).
         28 мая в Москве, когда на одной из московских квартир Александр Исаевич читал своим поклонникам главы из "Ракового корпуса", ему был задан вопрос об "Архипелаге" (32). Несмотря на конспирацию, удержать в тайне работу над ним не удалось.
         30 мая А. И. Солженицын вернулся в Борзовку и пробыл здесь неделю (33), но, по свидетельству Н. А. Решетовской, занимался не "Раковым корпусом", а ремонтом дома (34), после чего 6 июня отправился в поездку по маршруту: Москва - Ленинград - Вологда - Феропонтов - Кириллов - Белозерск - Вытегра - Петрозаводск - Беломорканал - Повенец - Ленинград - Москва (35). Домой вернулся 16 июня (36).
         Проведя в Рязани буквально один день, 18-го Александр Исаевич поехал в Москву на обсуждение "Ракового корпуса" (37), а на следующий день - в Борзовку (38), где, по свидетельству Натальи Алексеевны, пытался настроиться на роман о революции "Р-17", однако из этого ничего не вышло (39). От дела его отвлекала первая часть "Ракового корпуса", судьба которой в это время решалась редакцией "Нового мира" (40). В связи с этим мы видим его в редакции 27 июня (41) и 4 июля (42). Резюмируя результат этих поездок, Н. А. Решетовская писала: "Редакция должна была просмотреть исправления и окончательно решить, будут ли печатать в таком виде. Две недели надо постараться об этом не думать и работать над второй частью "Ракового корпуса"" (43).
         Из этого явствует, что "подхватисто" и "с огоньком" Александр Исаевич мог взяться за вторую часть своей повести не в середине мая, как он утверждает, а лишь после 4 июля.
         Как было условлено, через две недели 19 числа редакция "Нового мира" вынесла окончательное решение: первую часть не печатать (44). Но, пишет А. И. Солженицын, "в противоречие... со всем сказанным А.Т. объявил: редакция считает рукопись "в основном одобренной", тотчас же подписывает договор на 25 %, а если я буду нуждаться, то потом переписывает на 60 %. "Пишите 2-ю часть! Подождем, посмотрим"" (45). Александр Исаевич отказался подписывать договор и забрал рукопись повести из редакции (46).
         "...Не прошло и месяца, - вспоминает он, - как Твардовский через родственницу моей жены Веронику Туркину срочно вызвал меня. Меня, как всегда, "не нашли", но 3 августа я оказался в Москве и узнал: донеслось до А.Т., что ходит мой "Раковый корпус", и разгневан он выше всякой меры; только хочет убедиться, что не я, конечно, пустил его (разве я б смел?!), - и тогда он знает, кого выгонит из редакции. Подозревалась трудолюбивая Берзер, вернейшая лошадка "Нового мира", которая тянула без зазора" (47).
         "Я не поехал на вызов Твардовского, - читаем мы далее в воспоминаниях А. И. Солженицына, - а написал ему так: "...Если вы взволнованы, что повесть эта стала известна не только редакции "Нового мира", то... я должен был бы выразить удивление... Это право всякого автора и было бы странно, если бы вы намеревались лишить меня его..."...Я писал - и не думал, что это жестоко. А для А.Т. это очень вышло жестоко. Говорят он плакал над этим письмом. О потерянной детской вере? о потерянной дружбе?.. С тех пор я в "Новый мир" ни ногой, ни телефонным звонком, свободный в действиях, я бился и вился в поисках: что еще? что еще мне предпринять против наглого когтя врагов?.. Судебный протест был бы безнадежен. Напрашивался протест общественный" (48).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»