«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 25%

         7 ноября, по свидетельству Натальи Алексеевны "впервые после сентябрьских событий" Александр Исаевич сделал попытку сесть за письменный стол, но ему не работалось, поэтому он занялся подготовкой своих материалов для передачи их в ЦГАЛИ (58).
         Если верить А. И. Солженицыну вплоть до начала ноября от работы его отвлекало только одно - мысль о возможности ареста. "Кончался второй месяц со времени ареста романа и архива - констатирует Александр Исаевич, - а меня не брали вослед. Не только полный, но избыточный набор у них был для моего уголовного обвинения, десятикратно больший чем против Синявского и Даниэля, - а все-таки меня не брали? Все же неловко было им арестовывать меня на третьем году после того, как трубно прославили?!" (59).
         Но не в этом он видел гарантию своей безопасности. Вот, "если б на Западе хоть расшумели б о моем романе, - писал он, - если б арест его стал всемирно известен - я, пожалуй, мог бы и не беспокоиться, я как у Христа за пазухой мог бы продолжать свою работу. Но они молчали! Антифашисты и экзистенциалисты, пацифисты и страдатели Африки - о гибели нашей культуры, о нашем геноциде они молчали" (60).
         Но, оказывается, молчали не все. 9 ноября, с удовлетворением отмечает А. И. Солженицын, "благословенная умная газета "Нойе Цюрихер Цайтунг" напечатала: что был у меня обыск и забрали мои произведения. Это и было то, чего я жаждал минувших два месяца!" (61).
         Все сразу переменилось.
         "Ко мне, - пишет А. И. Солженицын, - вернулось рабочее настроение, и мне удалось кончить несколько рассказов, начатых ранее: "Как жаль", "Захара Калиту" и еще один. И решил я: сцепить их со своей опасной "Правой кистью" и так сплоткой в четыре рассказа двинуть кому-нибудь. Кому-нибудь, но не "Новому миру"" (62). "Может, предложить в "Огонек"? - передавала рассуждения мужа Наталья Алексеевна, - Его тираж несравненно больше. Вдобавок Михаил Алексеев согласился помочь. Или попробовать напечататься в "Литературной России"?" (63).
         Прежде чем сделать выбор и отправиться в Москву, А. И. Солженицын в ноябре 1965 г. официально обращается с просьбой о предоставлении ему квартиры (64). А поскольку квартира у него была, речь могла идти об улучшении жилищных условий.
         В Москву Александр Исаевич уехал 17 ноября (65). Остановившись у Чуковских (66), он на следующий день отправился к М. Н. Алексееву (67).
         Вот как описывает эту поездку Н. А. Решетовская: "Сразу навестил секретаря Союза писателей РСФСР Михаила Алексеева. Как бы получить предлагавшуюся ранее квартиру в Москве и нельзя ли напечататься в "Огоньке"? Алексеев не возражает. Вскоре за Александром Исаевичем подкатывает "огоньковская" машина. Главный редактор Сафронов специально приезжает для разговора с Солженицыным. В редакции собралась вся "верхушка". Речь шла о публикации четырех рассказов и переиздании всего напечатанного в литературном приложении к "Огоньку"". Одновременно велись переговоры с "Литературной Россией" и "Москвой" (68). Эти хождения по редакциям враждебных "Новому миру" журналов Л. З. Копелев назвал "переходом Хаджи Мурата" (69).
         "На первых часах, - пишет Александр Исаевич, - "переход Хаджи-Мурата" действительно произвел там переполох. Мне не давали шагу одного сделать пешком - привозили, перевозили и увозили только на автомобилях. В "Огоньке" встречать меня собрался полный состав. Сафронов приехал из-за города...; Стаднюк, держа еще нечтенные рукописи, взмолился: "Дай Бог, чтоб это нам подошло!"; Алексеев одобрял: "Да, надо вам переезжать в Москву...". Главред "ЛитРоссии" Поздняев тоже разговаривал с пружинной готовностью..." (70).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»