«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 10%

         Кому же верить?
         Для того, чтобы понять это, необходимо учесть - в письме С. Н. Никифорову А. И. Солженицын кривил душой, будто бы только от него узнал, что Л. З. Копелев называл его своим соучастником по разоблачению "дипломата Иванова". Чтобы убедиться в этом откройте ту часть воспоминаний А. И. Солженицына "Зернышко", которая появилась на свет в 1987 г., т. е. за шесть лет до письма С. Н. Никифорову (45), и вы узнаете, что А. И. Солженицын и Л. З. Копелев поссорились в 1983-1985 гг. как раз из-за того, что последний предал огласке данный эпизод [8] (46).
         Через некоторое время после этой истории в жизни Александра Исаевича произошел резкий поворот. 14 мая 1950 г. он писал жене: "Я живу по-прежнему, здоров, бодр, изменений в жизни пока никаких" (47), а 19-го его перевели в Бутырскую тюрьму, а затем отправили в лагерь (48).
         Что же произошло?
         Н. А. Решетовская, явно со слов мужа, писала, что в "шарашке" Александр Исаевич стал все больше и больше заниматься своими делами в ущерб государственным. Это было замечено, и его отправили в лагерь: "Монотонная работа, - утверждала она, - которую Саня должен был выполнять год за годом, - становилась постылой, забрасывалась. Он все больше внимания уделял своим делам... А какому начальству нужен такой зэк? В результате... муж убыл на восток" (49). Во-первых, выполняемая в "шарашке" работа была не "монотонной", а творческой, а во-вторых, можно подумать, что работа в лагере была интереснее и приятнее.
         Сам А. Солженицын предложил три версии своего расставания с "шарашкой", что уже само по себе показательно.
         Одна из них нашла отражение в "Архипелаге": "...Я вдруг потерял вкус держаться за эти блага. Я уже нащупывал новый смысл тюремной жизни... Дороже тамошнего сливочного масла и сахара мне стало - распрямиться", и я "казенную работу нагло перестал тянуть" (50). Оказывается, в лагерях не нужно было "тянуть" "казенную работу" и можно было "распрямиться". Правда, это видел и понимал только А. И. Солженицын. Остальные заключенные, которым был доступен только старый "смысл тюремной жизни", называли лагеря "каторгой", а "шарашки" - "райскими островами". Непонятно лишь, зачем открывший "новый смысл тюремной жизни" Александр Исаевич написал свой "Архипелаг"?
         По другой версии, которая нашла отражение в воспоминаниях Л. З. Копелева (см. также роман "В круге первом"), в 1950 г. А. И. Солженицыну было предложено перейти в из акустической лаборатории в математическую группу, он отказался и за это вообще был удален с шарашки (51). Это объяснение тоже вызывает сомнения. Во-первых, вряд ли бы А. И. Солженицын, который был и математиком, и библиотекарем, и техническим экспертом, и переводчиком, стал рисковать своим положением по такому поводу, а во-вторых, не следует забывать, что одновременно с ним из шарашки были удалены еще несколько человек, в частности, Перец Герценберг (52) и Дмитрий Панин (53).
         Уже в эмиграции А. И. Солженицын предложил третью версию: "...я в артикуляционной группе лепил безжалостные приговоры престижным секретным телефонным системам и за то загремел в лагеря" (54). Эта версия представляется более правдоподобной. Однако она тоже вызывает сомнения, так как оставляет без объяснения, каким образом в одной связке с Александром Исаевичем оказались П. Герценберг и Д. Панин? [9]

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»