«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 9%

Первый круг ада или "Райские острова"?

         В Рыбинске находилось отделение знаменитой авиационной туполевской "шарашки" (1). Здесь А. И. Солженицын пробыл менее полугода и, как утверждала Н. А. Решетовская, использовался "по специальности - математиком" (2). 21 февраля 1947 г. Александра Исаевича вернули в Москву (3). До столицы он снова добирался в плацкартном вагоне в сопровождении спецконвоя. Оказавшись в Бутырской тюрьме, на этот раз он провел в ней не более месяца (4).
         "В марте 1947 г., - писала Наталья Алексеевна, - Саню переводят в Загорск" (5). В Загорске тоже находилась "шарашка". В ней А. И. Солженицын пробыл около трех месяцев. За это время он успел побывать и математиком, и в библиотекарем, и переводчиком, и даже экспертом по научно-техническим изобретениям (6). Для человека, который плохо знал иностранный язык и вообще не имел научно-технического опыта, это по меньшей мере странно.
         Летом 1947 г. в очередной раз спецконвой доставил А. И. Солженицына в Москву (7). "Находясь в московской тюрьме для военных на Матровской Тишине в июне 1947 года, - читаем мы в книге Б. А. Викторова, - Солженицын написал на имя Генерального прокурора жалобу-заявление". Признавая в этой жалобе, что "в переписке с Виткевичем и при встречах с ним допускал неправильное толкование по отдельным теоретическим вопросам и неправильно критиковал отдельных писателей и наши литературные издательства", соглашаясь с тем, что в стремлении "поскорее иметь свои собственные оригинальные суждения", "впал в горькое и тяжкое заблуждение" (8), А. И. Солженицын обращал внимание прокуратуры на свои боевые заслуги (9) и ставил под сомнение наличие в своих действиях "контрреволюционного умысла" (10). "...что это не так, - писал Александр Исаевич, - свидетельствуют мои произведения, которые были изъяты при моем аресте и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств. Если внимательно ознакомиться с этими моими произведениями, отдельные из которых получили положительные отзывы, то можно усмотреть, что все они идеологически строго выдержаны, да иначе они и не могли быть по моему мировоззрению. Таким образом полностью отпадает версия предварительного следствия о моей контрреволюционной деятельности" (11).
         В книге Б. А. Викторова на этом изложение жалобы А. И. Солженицына обрывается. К. А. Столяров далее приводит следующие слова: "Но если допустить, что меня в какой-то мере можно считать виновным по ст.58 п.10, если все мои ошибки считать преступлением по ст.58 п.10, то обвинение по пункту 11 ст.58 УК исключается совершенно..." (12).
         Ответа на свою жалобу А. И. Солженицын на Матросской Тишине не дождался, вскоре его отправили в новую "шарашку", которая именно в это время была переведена из Ногинска в Марфино (тогдашнее предместье Москвы, современное Останкино) и здесь размещена в здании бывшей духовной семинарии: "по-ихнему "объект No 8" или "спецтюрьма No 16"". Так 9 июля А. И. Солженицын снова оказался в столице [7] (13).
         На сегодняшний день известно более трех десятков заключенных, которые в 1947-1950 гг. находились в Марфино (14). Среди тех, с кем А. И. Солженицын сошелся наиболее близко прежде всего следует назвать Сергея Михайловича Ивашева-Мусатова, Льва Зиновьевича Копелева и Дмитрия Михайловича Панина.
         Л. З. Копелев родился в Киеве в 1912 г., учился сначала на философском факультете Харьковского университета, затем на германском факультете МГПИИЯ, после окончания которого в 1935 г. преподавал в МИФЛИ. С начала войны находился на фронте и вел пропагандистскую работу среди немецких солдат, в 1945 г. был арестован (16).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»