«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 73%

Следствие

         А пока закладывались основы подобной "демократии", шло следствие по делу о "мятеже" 3-4 октября 1993 г.
         Первый шаг на этом пути был сделан еще тогда, когда Б. Н. Ельцин связался с членом Президентского совета Алексеем Ивановичем Казанником и предложил ему портфель генерального прокурора.
         "Было 3 октября 1993 года, рассказывает А. И. Казанник. Я собирался на работу, когда раздался телефонный звонок. Взял трубку и слышу: "С вами будет разговаривать Борис Николаевич Ельцин". Президент сказал следующее: "Алексей Иванович, надо максимум законности, максимум справедливости, максимум вашего гуманизма. Короче говоря, вы теперь генеральный прокурор"". (3065)
         В тот же день Генеральная прокуратура РФ по статье 79 УК РФ возбудило уголовное дело N 18/123669-93 организация массовых беспорядков. (3066) Одним из тех, кто уже утром 4 октября был привлечен к участию в этом следствии, стал следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам Леонид Георгиевич Прошкин. Ему было поручено дело о захвате мэрии. Дело о событиях в Останкино расследовал Владимир Иванович Казаков. Позднее оба дела объединили в одно производство. (3067)
         "Объединенную следственно-оперативную группу, - пишет Л. Г. Прошкин, в состав которой входило до 200 следователей органов прокуратуры, МВД и МБ и несколько сотен оперативных работников милиции и контрразведки, возглавил начальник следственной части Генеральной прокуратуры РФ Феткулин В. X. Группа состояла из подгрупп, работавших по различным направлениям, и штаба, возглавляемого опытным прокурорским работником, хорошим организатором Аристовым С. А". (3068)
         "Президент, вспоминает А. И. Казанник, регулярно звонил мне, начиная с третьего дня работы, буквально рычал в трубку. "Мол, почему у вас разгуливает на свободе такой-то? Он выступал там-то! Критиковал президента!" Один раз я вынужден был сказать, что, если у меня нет доказательств виновности этого человека, я скорее на лоб себе печать поставлю, чем на бланк санкции на арест. Президент бросил трубку". (3069)
         В следствие вмешивался не только Б. Н. Ельцин. "Были еще обстоятельства, которые меня очень беспокоили, - отмечает А. И. Казанник. - Представители каких-то демократических организаций приносили мне огромнейшие списки с предложением немедленно арестовать этих людей. Я эти списки рвал в их присутствии и один раз сказал, что сижу в кабинете Вышинского, но никогда не допущу, чтобы дух Вышинского возродился". (3070)
         "А как-то из Кремля, - вспоминает бывший генеральный прокурор, принесли пакет с методическими указаниями по расследованию массовых беспорядков (подпись автора была оторвана). В них говорилось очень лаконично и четко: не создавать никаких следственных бригад, расследовать уголовное дело в течение 10 дней, всем предъявить обвинения по статьям 102 и 17 соучастие в убийстве. Казаннику выступить обвинителем на этом процессе и потребовать для всех смертной казни. Этот документ тоже последовал в урну". (3071)
         По свидетельству Л. Прошкина, были и другие рекомендации, в частности: "Не выходить за пределы 3-4 октября". (3072)
         Сообщая о том, что каждый вторник он делал доклад Б. Н. Ельцину, А. И. Казанник рассказывает, как однажды Борис Николаевич поинтересовался: ""Алексей Иванович, как вы будете квалифицировать действия участников событий?" Я сказал: "Разумеется как массовые беспорядки". И поразился, когда он спросил: "А что, сто вторая и семнадцатая разве не подойдут?" Я понял, что его тщательно готовили к этому разговору, и сказал: "Борис Николаевич, не подойдут!" Он спросил: "Почему?" Я объяснил, что обвиняемые ни с балкона "Белого дома", ни при штурме Останкина не говорили, что надо убить конкретных людей. Ельцин сказал: "Но жертвы же есть!" Я объяснил, что на юридическом языке это называется эксцесс исполнителя: толпа или отдельные фигуранты толпы могут выйти за пределы умысла организаторов массовых беспорядков. Следовательно, только их действия надо квалифицировать по последствиям. Президент не согласился: "Это очень странная позиция". Но я возразил: "Никакой другой правовой позиции быть не может!"". (3073)

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»