«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 25%

         Казалось, тот же состав депутатов, тот же зал, но как все качественно изменилось! Ранее собиравшиеся в курилках для откровенного обмена мнениями, ныне депутаты стали весьма осторожны в разговорах. Прежде чем произнести слово, внимательно, исподлобья присматривались друг к другу, как бы прикидывая: не донесет ли?.. А тем временем на трибуне правили пир победители. Невзирая на отдельные, еле слышимые призывы не учинять "охоту на ведьм", не обвинять списками и поименно до суда, самые ретивые, уже донося, требовали провентилировать буквально каждого депутата, с кем и где он был и чем занимался в период с 19 по 21 августа 1991 года?
         Сначала, разумеется, первую скрипку играли "защитники Белого дома". Но вскоре, как я и предполагал, пошли в бой "товарищи с мест", сперва примазавшись, а потом и оттеснив "победителей". Каждый из них спешил "засвидетельствовать свою лояльность", убедить собравшихся, как он в низах без раздумий встал на защиту демократии, как рвался в Москву... И доносил, доносил, доносил...
         Но, к счастью, не все пали ниц. Среди вопиющих о "России, вставшей с колен!" и в то же время по-демократически ползающих перед новыми хозяевами - островками вставали в полный рост человеческого достоинства те немногие, которые пошли против течения. Они-то и спасли честь и свою, и всего Верховного Совета: Сажи Умалатова, Александр Крайко, Николай Энгвер, Анатолий Денисов - "безумству храбрых поем мы песню!".
         Но общая атмосфера была не то что тягостно тоскливая, а какая-то нечистоплотно разлагающаяся, вызывающая тошноту. Уже само присутствие в этой загрязненной ауре как бы приобщало и тебя к творящейся на глазах всего мира подлости...

* * *

         Я еще 26 августа 1991 года подал в отставку по всем параметрам. И - уверен - если бы сему примеру последовали и многие другие, события могли бы пойти по другому руслу. Но - все мы люди, все мы человеки: кто-то еще надеялся на лучшее, кому-то не хотелось расставаться с депутатским значком и жильем в Москве, иные просто испугались, третьи решили сражаться до конца. Я не осуждаю никого: каждый поступает согласно своим жизненным принципам. И соваться со своим уставом в чужой монастырь, по меньшей мере, бестактно.
         Если чисто по-обывательски идти по линии материальной, то мне, бесспорно, было легче, чем другим, принимать решение: на протяжении двух лет я оплачивал почти половину гостиничного пребывания впустую, поскольку в основном колесил по "горячим точкам", а если выпадали редкие свободные выходные - стремился в Киев.
         Московская карьера мне, как украинскому поэту, - тоже противопоказана, посему я отказался от квартиры, которую на первых порах предлагали в Первопрестольной. Не принял я и других заманчивых ангажементов, хотя меня, между прочим, упорно "сватали" и в "Литературную газету", и даже в Союз писателей, и в журнал (бывший "Советский Союз"), и в редактора предполагаемой газеты "Красная площадь"...
         Почему же, спросите, я не последовал примеру своих земляков-депутатов, которые, учуяв неладное, быстро переориентировались на Украину? Да потому - простите за нескромность - что "воспитание не позволяет".
         Я привык - плохо ли, хорошо ли - но честно выполнять порученное дело. Мои амбиции не ласкал пост вице-председателя Палаты Национальностей, на который был избран неожиданно для себя, ибо сие место готовилось другому лицу. Но коль уж так случилось, я счел своим долгом выполнять порученное мне до конца срока, не уклоняясь и от самых опасных предприятий. И - главное - я поверил Вам, Михаил Сергеевич...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»