«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 39%

         Мятежные Лион и Тулон по приказу комиссаров должны быть разрушены до последнего дома. Но тут оказывается, что не все революционные приказы физически выполнимы - не хватает пороха для взрывчатки и мускульных сил, чтобы разрушить все дома в городах. Каменщики, рушащие здания, падают с ног. Ладно, чёрт с ними, потом, после войны...
         Революция вообще открывает много нового. Колокола с церквей, оказывается, удобнее всего снимать при помощи пушки - выстрелом. И лазить высоко не надо! Ещё, оказывается, очень символично варить детей врагов революции в чанах с дерьмом. Вот только запах... По всей Франции как грибы растут тюрьмы. Оказывается, лучше всего под тюрьмы подходят бывшие дворцы - большие помещения, высокие потолки. Люксембургский дворец - тюрьма. Дворец Шатильи - тюрьма... Во Франции уже 44.000 тюрем, и их всё равно не хватает. Заключённые враги революции жрут падаль и траву, спят посменно на соломе. В Париже 12 забитых под завязку тюрем. Эх, жаль, что снесли Бастилию!
         На фабрике в Медоне из волос гильотинированных женщин делают парики, а кожная фабрика в том же городе специализируется на пошивке брюк из человеческой кожи. Брюки получаются похожими на замшевые. Более всего ценится кожа гильотинированных мужчин, как наиболее прочная, а женская ценится меньше, она, оказывается, мягкая, похожа на лайковую, штаны из такой кожи быстро изнашиваются. Эти бабы и после смерти занимаются вредительством!
         Для расстрелов и для фронта не хватает пороха. Порох - это селитра. Из-за международной блокады поставки селитры во Францию прекращены. Что же делать? Парижские учёные на службе Конвента установили: оказывается, микрочастички селитры есть в каждом парижском погребе! И вот парижане - женщины и мужчины - просеивают землю из погребов в поисках крупинок селитры. Всё для фронта, всё для победы!
         И вот, наконец, крещендо нарастает предпоследний аккорд кровавой пьесы - Революция начинает пожирать главных своих палачей. Сначала казнён депутат Эбер - за то, что был слишком радикален. Потом казнён депутат Дантон - за то, что не проявлял необходимого радикализма. Любопытно, кстати, что после казни Эбера Робеспьер в Конвенте публично обнял за плечи Дантона, восклицая: "Есть ли в стране лучший гражданин?". Чуть позже выяснилось, что есть - при этом объятии в кармане Робеспьера уже лежала бумага на арест Дантона. Перед казнью Дантон воскликнул: "Я предложил учредить Революционный трибунал. Теперь я прошу прощения за это у Бога и у людей. Они все братья Каина. Робеспьер хочет моей смерти. Но Робеспьер последует за мной".
         Казнят всё больше и больше, а заговоры против республики отчего-то не убывают, а только множатся. Революция в опасности! Поэтому сподвижник Робеспьера Кутон предлагает ещё больше упростить и без того несложные судебно-процессуальные формальности - вообще отменить адвокатскую защиту обвиняемых. Предложение проходит в Конвенте на ура. Срочно расширяется помещение суда, чтобы можно было осуждать по 150 человек за раз, срочно усовершенствуется конструкция гильотины. Под которую наконец попадает и главный идейный вдохновитель террора - Максимилиан Робеспьер.
         А затем наступает последний акт всех революций - диктатура. Она пришла оттуда, откуда не ждали; оттуда, откуда приходит всегда - из недр самой революции. Вместе с бывшим художником Карто занятый интервентами и роялистами Тулон осаждает 24-летний, никому тогда не известный, но подающий большие надежды, худощавый и низкорослый лейтенант по имени Наполеон...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»