«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 97%

         Я постучал в комнату дежурного.
         - Войдите! Что вам надо? - И не дав мне ответить, быстро заговорил.
         - Вы должно быть амнистированный, по арестантской куртке узнаю. Много вчера ваших-то проехало.
         - Да, я задержался, отстал. Вот проехать бы как мне, денег у меня нет.
         - Вы не беспокойтесь, я вас отправлю. У нас есть на этот счёт специальное распоряжение. Так что вы не беспокойтесь,- повторил он ещё раз.- Идёмте, сейчас поезд подходит.
         Дежурный одел свою красную фуражку, и мы вышли на перрон.
         Поезд, громыхая, подошёл к станции. Дежурный что-то тихо оказал главному кондуктору, тот согласно кивнул головой.
         - Садитесь в этот вагон, - указал он мне рукой на один из вагонов. Проводник указал мне место.
         - Амнистированный, должно?- спросил меня проводник.
         - Да, амнистированный.
         - Видать по одежде-то. Отмучились, отдохнёте теперь на воле. Ну, усните до Иркутска. Ждут там, небось.
         Опять также мерно постукивают колёса о рельсы, как они постукивали, когда я ехал с радужными надеждами на Амурку. Но теперь другие чувства заполнили меня. Тогда я видел перед собой непосредственные препятствия, как бы стену, в которую я упирался, напрягал все силы, стараясь сдвинуть её с моего пути. Это чувство я нёс не только тогда, но и на протяжении всей своей тяжёлой борьбы. А теперь эта стена внезапно исчезла, и я, продолжая двигаться, не встречал никакого препятствия: передо мной как будто открылись незнакомые пространства и я в растерянности искал, во что мне можно было по привычке упереться.
         Отсутствие людей в отделении вагона и мерное движение поезда постепенно успокаивали, мысли приходили в порядок и обращались к завтрашнему дню: к близким встречам, к новой жизни на воле.
         Приехал в Иркутск поздно ночью. Город спал. Улицы были тихи и пустынны. В будках, завернувшись в тулупы, сидели и дремали сторожа. Чуть морозило. Тишину изредка нарушали паровозные гудки.
         Я шагал, вглядываясь в знакомые улицы, в знакомые дома:
         - Жизнь шагает огромными шагами, кровавая война потрясает мир, революция разворотила старые полукрепостные устои и смела монархию, а ты всё такой, как был двадцать, пятнадцать лет назад. Стал не больше и не меньше, не вырос, не сгорел. И улицы такие же, покрыты пылью, соломой. Всё по-старому, ни одного даже заметного нового дома нет. Затхлым наследством ты переходишь к нам. Тесно будет в тебе новой жизни...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»