«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 70%

Будни каторги

         Общественно-политические вопросы не занимали всей нашей жизни. Политические вопросы были праздником нашей мысли и источником закалки нашей идеологии, и именно эти моменты в условиях каторги являлись самой светлой частью нашей каторжной жизни; большую же часть нашего бесконечного времени съедали повседневные каторжные будни.
         Будничные дни каторги монотонны, длинны и до одури однообразны. Тяжесть однообразия усугублялась ещё и тем, что камеры нашего разряда пользовались прогулкой только 30 минут в сутки, а двадцать три с половиной часа заключённые сидят в камерах: в маленьких, как четырнадцатая, по 35 человек, а в больших до восьмидесяти, и сидели по пять, по десять, по двенадцать лет. И каторжный режим с его убийственными буднями в течение двух-трёх лет убил бы в человеке всё, что в нём есть живого и человеческого, если бы человек своей волей, своим упорством или иным способом не разрушал этого режима.
         Наши царские каторжные и крепостные режимы были весьма разнообразны только потому, что неукротимая революционная воля политических не допускала осуществления единого для всех каторжных тюрем режима.
         Шлиссельбургская крепость отличалась тем, что там без излишнего шума нарушителей морили в сырых карцерах, в изоляторах, по закону пороли, лишали горячей пищи, а когда на почве этих "европеизированных" мер вспыхивали бунты заключённых, строптивых казнили, а часть высылали в другие централы.
         Орловская каторга не была подвержена европеизации и справлялась с нарушителями режима по-своему, по-"расейски". Там нарушителя просто били, били рукоятками тяжёлых тюремных револьверов, били головой об стену, поднимали за руки и ноги и били об пол. Если после этих побоев человек сходил с ума, считалось, что нарушитель усмирён; если нарушитель был упорен, его били систематически, пока не забивали до смерти, если ему по случаю разгрузки тюрьмы не посчастливилось полуживым уйти в другой централ.
         Николаевская тюрьма отличалась тем, что каторжан сажали в полутёмной комнате рядами друг против друга и давали им теребить старые морские канаты - это "щипать пеньку". При этом запрещалось разговаривать. Нарушителей тащили в карцер с цементным полом, снимали обувь и одежду, оставляли их там на сутки, а иногда на двое, смотря по "строптивости". Люди после таких мер становились калеками и их отправляли в другие тюрьмы. Там били меньше, чем в Орле.
         Керченская каторга отличалась тем, что там не били, а по "закону" пороли розгами и пороли массами, строптивых держали в изоляторах.
         Режим был нарушен и в Александровском централе, но здесь он нарушался не в кровавых схватках революционеров с тюремщиками, а путём взаимных уступок.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»