«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 42%

Маёвка в тюрьме

         Большое количество "бродяг", скопившихся в тюрьмах, сильно тревожило полицейские и жандармские власти. Жандармы и прокуратура выбивались из сил, чтобы расшифровать эту загадочную и опасную массу; но в виду многочисленности этого нового, неожиданно возникшего "сословия" невозможно было производить тщательное расследование.
         Не имея возможности добиться расшифрования бродяг обычными "розыскными" и тюремными способами, власти решили испробовать более радикальное средство. Начальником военно-морских сил в Крыму был издан приказ: всех бродяг, не желающих открыть своих фамилий, передавать военно-полевому суду с применением к ним статей, карающих смертной казнью.
         Учитывалось, что эта жестокая мера повлияет на стойкость "бродяг" и даст возможность в достаточной мере их расшифровать. Однако несколько смертных приговоров, вынесенных "бродягам" не дали никакого эффекта: ни один из приговорённых не пожелал открыть свою фамилию.
         Эта выходка столыпинского правительства была встречена бурей протеста рабочей и умеренно-революционной общественности. Правительство, опасаясь, что революционная эмиграция поднимет за границей большой политический шум, поспешило отменить эту крайнюю меру.
         Угроза расправы, нависшая над революционным активом, скрывшимся под покровом бродяг, благополучно миновала, и все нерасшифрованные пошли отбывать в арестантские роты.
         Наступила южная весна. Деревья покрылись зеленью, расцвели во дворе тюрьмы акации. Ночи были полны томящими, беспокойными звуками и шелестами. Нарушалась неподвижность замкнутой жизни. Тянуло к решётке, к воле...
         Наступал май. Я решил устроить первомайскую демонстрацию. Утром, как только началась утренняя поверка, я начал петь:
         Вихри враждебные веют над нами...
         К моему удивлению и радости песню подхватили стройные голоса соседних одиночек. Песня мощно и торжествующе понеслась по тесным коридорам тюрьмы. Старший надзиратель, поражённый неожиданной демонстрацией, растерянно метался по одиночкам.
         - Петь нельзя! Замолчите, замолчите! Начальник может услышать! Эй ты, корова, что смотришь!
         Галушка, испуганный окриком, тоже заметался по одиночкам, но только сопел и усиливал толкотню.
         Песня за песней продолжала нестись по тюрьме. С энтузиазмом и невыразимым увлечением пел я. Радостно было, что рядом оказались свои. Это была чудесная демонстрация и перекличка неизвестных друг другу, но близких людей, зажатых в каменные клетки и окружённых врагами.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»