«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 70%

         Между тем в начале 1939 г. во многие европейские столицы стали поступать секретные донесения о готовности Германии к новому агрессивному акту против Чехо-Словакии. Пражское правительство, получавшее их в массовом порядке по линии разведки, МИД, MHO, МВД, было весьма обеспокоено этим и попыталось прояснить ситуацию в Берлине. 21 января 1939 г. Хвалковский отправился с визитом в столицу рейха. Но здесь его встретили весьма сдержанно, если не сказать больше. Временный поверенный в делах СССР в Германии Г. Астахов сообщал в НКИД в связи с этим визитом: "Пребывание Хвалковского в Берлине продолжалось всего один день, прием ему был оказан весьма холодный. Его угостили завтраком в Кайзерхофе, на котором присутствовало весьма ограниченное число лиц. Весь вечер, включая обед, он провел в миссии в обществе одного Мастного. Беседа с фюрером носила весьма тяжелый характер. Фюрер заявил Хвалковскому, что позиция чистого нейтралитета Чехословакии Германию не устраивает. Германии нужно, чтобы Чехословакия стала надежным партнером германской внешней политики, а не лавировала между двумя лагерями. Хвалковский на это определенного ответа дать не мог" (АВП РФ. Ф. 082. Оп. 22. П. 93. Д. 7. Л. 52). Очевидно это было действительно так, что следует из беседы Хвалковского с побывавшим в Праге 3. Фирлингером, содержание которой тот изложил заместителю наркома иностранных дел СССР В.П. Потемкину 3 февраля 1939 г. Требования Гитлера, по словам Хвалковского, в основном сводились к следующему (Потемкин квалифицировал их как "самый категорический "диктат""): 1) немедленное прекращение антигерманских выступлений чехословацкой печати; 2) сокращение чехословацкой армии примерно наполовину; 3) передача части золотого запаса Чехословакии Германии на том формальном основании, что к ней отошла часть чехословацкой территории; 4) соблюдение нейтралитета во внешней политике страны; 5) немедленное изгнание евреев не только из государственных и общественных учреждений, но также из хозяйственной жизни и т.д.
         Чехословацкое правительство обязано помнить, заявил Гитлер, что "Чехословакия находится в полной зависимости от Германии. Если будет нужно, Германия не остановится перед занятием новых чехословацких областей". "По словам Фирлингера, - записал в дневнике Потемкин, - Хвалковский вернулся из Берлина не только ошеломленный оказанным ему приемом, но и проникнутый убеждением, что Чехословакии не остается ничего другого, кроме повиновения диктату Гитлера" (АВП РФ. Ф. 0138. Оп. 20. П. 130. Д. 2. Л. 13-14, 15-17).
         Сообщая в беседе с Александровским 17 февраля 1939 г. о ситуации в пражских правящих кругах, Фирлингер отмечал наличие в них разногласий, в частности, между Бераном и Хвалковским, по вопросу о сотрудничестве с Германией, указывал, что "начинается всеобщий отпор гитлеровским притязаниям". Это, конечно, было преувеличением, хотя и свидетельствовало о тенденции усиления недовольства Праги политикой Берлина. Фирлингер считал позицию Хвалковского ошибочной, поскольку последний "принимает нынешнее положение в Европе за твердо данное на ближайшие 50 лет, тогда как для остальных (включая Берана) является несомненной временность, переходность нынешнего состояния и неизбежность решительного столкновения демократии с гитлеровским фашизмом в ближайшие сроки". Вместе с тем посланник пессимистически признавал, что у Чехо-Словакии пока "нет средств и сил к активному сопротивлению домогательствам Германии, и с этим нужно считаться" (АВП РФ. Ф. 0138. Оп. 20. П. 130. Д. 1. Л. 36-39).
         Если среди части правительственных кругов в Праге обнаружились признаки пассивного недовольства политикой Берлина, то в Братиславе и Хусте, наоборот, набирало силу стремление к активному взаимодействию с ним. Всячески раздувались, в том числе и при поддержке извне, античешские настроения; каждая попытка пражского правительства вмешаться в дела Словакии или Карпатской Украины расценивалась их руководителями как намерение сохранить и упрочить власть центра. В Братиславу зачастили эмиссары из Берлина и Вены, стремившиеся вступить в прямые контакты с представителями радикального крыла единственной правящей здесь Глинковской (А. Глинка - основатель словацкой народной партии, сторонник автономии Словакии в рамках Чехословакии) словацкой народной партии (ГСНП), поддерживавшими идею создания самостоятельной Словакии. А те, в свою очередь, осознав, что ни Будапешт, ни Варшава ничего не смогут предпринять без согласия Берлина, все чаще наведывались в столицу рейха. Так, например, один из словацких лидеров, бывший мадьярон, а затем ярый германофил В. Тука во время встречи с Гитлером 12 февраля 1939 г. заявил: "Мой фюрер, я вручаю судьбу моего народа в ваши руки! Мой народ ожидает от вас полного освобождения". Однако Гитлер пока не ответил ему решительным "да", считая, что акция еще недостаточно подготовлена (Klimko J. Tretia risa a l'udacky rezim nа Slovensku. S. 57). Следовало, по его мнению, дождаться подходящего момента, форсируя развитие внутриполитического кризиса в Чехо-Словакии. Берлину было нужно, чтобы ее ликвидация внешне выглядела, как естественный результат ее внутреннего распада. По указанию наместника Гитлера в Австрии А. Зайсс-Инкварта из Вены шло постоянное радиовещание на Словакию на словацком языке, проводились престижные общественные мероприятия, на которые приглашались "перспективные" с точки зрения Берлина словацкие политики. В общем, велась обработка нужных рейху лиц и общественного мнения с целью изоляции Словакии и ее отторжения от чешских земель.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»