«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 55%

         Немецкую сторону такая постановка вопроса не устроила. Берлин предложил объяснить ожидаемое советское вмешательство как общие действия обоих сторон с целью "установления нового порядка в Европе". Вне сомнений, в таком случае Англия и Франция были бы просто вынуждены объявить войну СССР.
         14 сентября посол Шуленбург передал рейхсминистру Риббентропу, что "для политической мотивации советской акции (расчленения Польши и защиты российских меньшинств) самым важным является воздержание от акции до того времени, пока правительственный центр Польши, Варшава, не упадет" (Ibid. Р. 69).
         Реакция Берлина была быстрой. Уже 15 сентября посол в Москве получил инструкции передать советской стороне, что "в случае отсутствия российского вмешательства, политический вакуум на землях, лежащих на запад от немецкой сферы влияния, может и не образоваться. Без вмешательства Советского правительства тут могут быть сформированы новые государства" (Ibid.).
         Намек был прозрачен. В Москве еще не забыли многомесячную эпопею с Карпатской Украиной, чье полусамостоятельное существование из всех Великих держав поддерживала (до февраля 1939 г.) только Германия. В этом же послании находилось предложение коммюнике об общих действиях двух государств с целью "внесения нового порядка и создания естественных границ" (Ibid.). 16 сентября посол сообщил рейхсминистру об отказе Молотова от коммюнике в немецкой редакции (Ibid. P. 76-77). Пока в Берлине думали, каким еще способом надавить на несговорчивую Москву, наступила развязка.
         17 сентября во втором часу ночи (!) немецкий посол был вызван к Сталину, Молотову и Ворошилову, где ему предложили ознакомиться с советской нотой польскому правительству, и сообщили, что акция начнется в шесть часов утра (Ibid. P. 79-80). С учетом всех масштабов проводимой операции и задействованных в ней сил, штабы Красной армии должны были получить соответствующие приказания - с указанием точного времени "X", - по крайней мере, за двое суток до акции. И действительно рядовые бойцы военных частей и объединений Красной армии были оповещены о будущей акции против Польши не позже ночи с 15 на 16 сентября, а весь день 16 сентября в военных подразделениях проходили митинги, посвященные будущему походу (Як це було: Епiзоди героiчного визволення народу Захiдноi Украiнi. К.: Держполiтвидав УРСР, 1939. С. 10).
         Риббентропу, конечно, могли бы доставить текст Заявления советского правительства и в более ранее время. Замысел Сталина и его окружения лежит на поверхности - поставить немецкого посла и гитлеровскую дипломатию в положение жесткого цейтнота, чтобы избежать дискуссий вокруг официального объяснения причин советского вмешательства.
         Берлин не скрывал своего разочарования. Только 19 (!) сентября, по свидетельствам У. Ширера, Риббентроп телеграфировал послу в СССР: "Скажите Сталину, что сделки, которые я подписал в Москве, будут, конечно, исполнены" (Shirer W. The Rise and fall of the Third Reich. A History of Nazi Germany. New York: Simon & Schuster, 1960. P. 629).
         В литературе описаны столкновения передовых отрядов советских и немецких войск, которые сопровождались взаимными потерями живой силы и военной техники. Приблизительно двое суток не было полной уверенности в том, как будут разворачиваться дальнейшие события.
         Если бы советская акция 17 сентября 1939 г. получила официальное объяснение общих с Германией действий с целью установки причудливого "нового порядка", рассчитывать на то, что Англия, Франция, США и Британские доминионы признают соответствие воссоединения западноукраинских и западнобелорусских земель нормам международного права, не приходилось вообще.
         Польского посла в Москве В. Гжибовского вызвали в Кремль в тот же день в три часа дня. Ему сообщили, что: "Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это означает, что польское государство и правительство фактически прекратили существование. Тем самым прекратили действие договоры, которые были заключены между СССР и Польшей..."; после этого было объявлено о решении советского правительства "взять под защиту" единокровное украинское и белорусское население. Зачитывал текст Заявления советского правительства В. Потемкин - фигура в НКИД не последняя, но меньшего масштаба, чем И. Сталин или В. Молотов, которые общались с Шуленбургом (Documents on Polish-Soviet Relations. Vol. I. 1939-1943. London; Melbourne; Toronto: Heinemann, 1961. P. 47).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»