«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

прочитаноне прочитано
Прочитано: 74%


         Продвижение войск затруднялось также большим количеством установленных мин; кроме того, боевики эффективно использовали сеть подземных коммуникаций и "наследие гражданской обороны" - бомбоубежища и бункеры, что позволяло им внезапно появляться в тылу продвигающихся колонн, отсекая пехоту от огневого прикрытия. Все это привело к тому, что даже и там, где войскам удалось успешно осуществить первую часть операции и закрепиться на городских объектах, дальнейшие их действия оказались парализованы. Так и произошло с корпусом Льва Рохлина, авангард которого после закрепления на консервном заводе пробился к больничному городку, расположенному неподалеку от президентского дворца. Однако на этом этапе продвижение корпуса было приостановлено, так как и консервный завод, и больничный городок оказались блокированы боевиками, которые взяли под свой контроль также и коммуникации, связывавшие корпус с Толстой-Юртом.
         Самая трагическая судьба постигла Майкопскую 131-ю бригаду. Ее действия, наряду с действиями 1-го батальона 81-го мотострелкового полка, были приведены А. Квашниным в качестве примера успешности "фактора внезапности". И те, и другие сумели практически без боя овладеть железнодорожным вокзалом. Он был занят уже к часу дня. Однако затем в течение суток бригада была буквально уничтожена. Из 26 танков, вошедших в город, было подбито 20. Из 120 БМП из города вышло только 18 ("Известия", 14 января 1995 года). Роковую роль сыграло уже отмеченное слабое взаимодействие родов войск. "Бригаде полагалось обеспечить проход внутренних войск, которые должны были чистить город. Но войска следом не пошли. И получилось так, что мы действовали в полном окружении. Тем более, что люди не знали города",- заявил начштаба. Тем не менее остатки разбитой Майкопской бригады оставались в Чечне до конца апреля и позже участвовали во взятии Гудермеса.
         Однако, несмотря на тяжелейшие потери при новогоднем штурме, российская армия вовсе не была "разгромлена", как об этом непрерывно вещали СМИ. Проявив традиционные для нее упорство и быструю обучаемость в самых тяжелых боевых условиях, отсеченные в Грозном части уже к концу первой недели сумели перейти к круговой обороне и возродить классическую "сталинградскую" тактику уличных боев с созданием опорных пунктов в многоэтажных зданиях, использованием небольших мобильных штурмовых групп и снайперов. Эффективно и умело стала применяться тяжелая артиллерия, огонь которой - и это очень важно - корректировался непосредственно частями, ведущими уличный бой.
         Уже 6 января штурмовые отряды мотострелков и десантников генерала И.Бабичева начали постепенно продвигаться к центру города; а 8 января центр был практически локализован, так как российские снайперы и артиллерия практически почти полностью перекрыли движение по мостам через Сунжу. На этом этапе опять заметно отличился корпус генерала Рохлина, который, после трагедии Майкопской бригады, на какое-то время оставался один на один с основными силами дудаевской армии. Тем не менее ему удалось удержаться, а затем начать продвижение к дворцу. Подвергаясь постоянным контратакам со стороны основных сил Дудаева, 8-й корпус Рохлина, которому были переподчинены также остатки разбитых в новогоднюю ночь частей ударной группировки, по словам самого генерала, "не сдал ни одной занятой позиции, не потерял ни одного пленного, не оставил врагу ни одного трупа" ("Российские Вооруженные Силы...", цит., с. 58).
         Группы генералов Рохлина и Бабичева двигались навстречу друг другу, методично перемалывая дудаевскую армию и овладевая центральным районом Грозного. Утром 19 января разведбатальон 20-й Гвардейской Волгоградской дивизии (авангардной и, по оценке экспертов, лучшей части корпуса Рохлина) проник в президентский дворец. ГКО Чечни к этому времени уже перенес свой штаб в резервный пункт; к 6 февраля организованное сопротивление дудаевских боевиков в центральных регионах Грозного было сломлено, а к 21 февраля Грозный был окончательно блокирован со всех направлений.
         Тяжелейшая операция, начавшись катастрофой, увенчалась успехом; а захваченные трофейные документы уже тогда позволяли ставить вопрос о чеченском очаге как отнюдь не изолированном явлении и, тем более, не о стихийном порождении "народного бунта".
         Напомню, что еще в начале декабря 1994 года, то есть еще до ввода войск, министр иностранных дел "Республики Ичкерия" Шамсутдин Юсеф (иорданец, как и Хаттаб) заявил, что целью руководства республики является освобождение не только Чечни, но и всех (!) северокавказских республик. Это заявление было конкретизацией идей и стратегических проектов, заявленных Дудаевым в апреле 1994 года на прошедшей в Грозном конференции "Народоубийство в СССР: идеология, политика и практика". Это было откровенное судилище над Россией, "все преступления которой с XVII века и по сегодняшний день", по заключению конференции, должен "рассмотреть и осудить Международный трибунал".
         Кроме того, Дудаевым была развита идея возможного создания исламского центра на Кавказе, а также объединения "Кавказского", "Балканского", "Балтийского" и "Среднеазиатского" домов на мировой основе. Это, как и та фаза реализации проекта, при которой мы сегодня присутствуем, с раскачкой Средней Азии и Афганистана, с одной стороны, и усилением угрозы замыкания балтийско-черноморской дуги, с другой, возвращает нас к "Большой Игре". Только внутри нее обретает свое значение и нефтяной фактор, место которого в ряду причин и пружин событий на Кавказе нередко описывалось и до сих пор описывается слишком линейно.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»



 
Яндекс цитирования Locations of visitors to this page Rambler's Top100