«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 55%

         Ультимативный тон не давал даже возможности задать эти вопросы. "Враждебность американцев по отношению к сербам нашла отражение в подходе "бери или уходи", выбранном в 1994 году ведомой США Контактной группой",- так вынуждены комментировать ситуацию Барг и Шоуп. При том, что и они сами, как то свойственно вообще большинству западных исследователей темы, не говоря о журналистах, не слишком склонны сочувствовать сербам. Однако в данном случае пристрастность была уж слишком грубой и вопиющей.
         Впрочем, о какой равноудаленности арбитра, роль которого присваивали себе США, оттесняя и ООН, и ВС, могла идти речь после того, как на состоявшейся примерно в те же дни церемонии открытия посольства США в Сараево Мадлен Олбрайт заявила: "Я тоже из Сараево". ("I am Saravian")? Добавив, что еще важнее: "Ваше будущее и будущее Америки неразделимы". Заявления эти вызвали раздражение военных ООН, заметивших, что если что и поощряет мусульман продолжать войну, то это именно подобные декларации. Но такие сетования ооновских функционеров новыми хозяевами процесса воспринимались как что-то вроде бессильного старческого ворчания: ООН, в ее прежнем виде, уходила в прошлое вместе с ялтинско-потсдамским миропорядком, вместе с которым она родилась и органической частью которого являлась.
         Впрочем, масштабы перемен с трудом воспринимались даже и самими боснийскими сербами, как с трудом воспринималась ими, казалось бы, уже самоочевидная поддержка боснийских мусульман Соединенными Штатами. Даже уже после предъявления ультиматума КГ многие боснийские (и не только) сербы отказывались поверить в солидарность Запада и мусульман, наивно и в ослеплении ущербной формулой некоего христианско-мусульманского противостояния полагая, что тут заложен какой-то хитроумный план уничтожения (желанного для Запада) мусульман руками сербов, которые, разумеется, ни за что не примут подобный ультиматум (Е.Ю. Гуськова, "От Бриони до Дейтона", соч. цит.).
         Этот самообман - одна из причин, хотя и не главная, того, что боснийские сербы, действительно, ультиматум отвергли. Но отвергли именно и только они, Сербия же, входящая в СРЮ, план КГ поддержала, и это был удар. Разумеется, Скупщина Республики Сербской, отвергнув так называемые "конвертные карты" (карты раздела территории Боснии и Герцеговины, именовавшиеся так, ибо подразумевалось, что они скрыты от посторонних глаз) и лишь условно приняв план, не предполагала, что в ответ от Милошевича потребуют закрытия границы с боснийскими сербами под угрозой новых санкций. Одновременно в своем письме министрам иностранных дел стран-членов ЕС от 22 июля лорд Оуэн предложил снять эмбарго на поставки оружия для мусульман и бомбить боснийских сербов.
         Особая роль принадлежит России, оказавшей прямо-таки непристойное давление на Белград с целью заставить его принять ультиматум Оуэна; 26 июля сюда, с тайным посланием Б.Н. Ельцина (согласно сербским комментаторам, убеждавшим югославское руководство уступить) прибыли министр обороны П. Грачев и замминистра иностранных дел В. Чуркин. По сведениям из информированных источников, действовали они чрезвычайно грубо, к тому же лгали, обещая Белграду, в случае уступки, ослабление санкций - последнее уже вообще не зависело от России, чей потенциал влияния на сербов теперь только использовался в интересах третьей стороны. Случайно или нет, но боснийские сербы создали соответствующий фон для этой встречи: 27 июля Младич вновь перекрыл дорогу на горе Игман, а 28 июля на экстренном заседании Скупщины PC была принята Декларация, еще раз заявлявшая о несогласии с планом КГ и предоставлявшая право окончательною решения народу, который должен был высказаться в конце августа на референдуме.
         КГ отреагировала немедленно, потребовав усиления санкций для СРЮ, и 4 августа Белград закрыл свою границу с Республикой Сербской, дав также согласие на размещение вдоль нее международных наблюдателей. Психологический шок, испытанный при этом боснийскими сербами, был сродни тому, что пережили Абхазия и Приднестровье при введении Россией санкций против них, что не могло не восприниматься как предательство, как удар в спину. Однако положение боснийских сербов оказалось несравненно более трагическим: ровно год оставался до гибели Республики Сербская Краина, ликвидации которой придавалось ключевое значение в том общем плане "окончательного решения сербского вопроса", что вынашивался за кулисами.
         В США сформировалась новая стратегия окончания войны, непременным условием своего успеха имевшая обеспечение прочного боснийско-хорватского альянса, чему ни в Сараево, ни в Вашингтоне не считали препятствием присутствие на территории Боснии и Герцеговины хорватских вооруженных сил (как военизированных группировок боснийских хорватов, так и частей регулярной армии Хорватии). На это в 1995 году, когда трагедия уже развернулась в полном масштабе, указал генерал Младич. Однако факт подобного присутствия не вызывал протестов международного сообщества, хотя сколько-нибудь сравнимых с жесткостью его действий в отношении сербов. И не случайно: как показал дальнейший ход событий, это присутствие, напротив, должно было послужить закулисным стратегическим целям, реализация которых обеспечивалась активностью, по меньшей мере, на двух уровнях.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»