«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 47%

         20 января, 11 дней спустя после Указа СФРЮ, на предвыборном собрании ХДС заместитель председателя Президиума СФРЮ Степан (Стипе) Месич сказал, что Хорватия через торговые связи вооружила свою полицию, что она взяла курс на самооборону и что единственные нелегальные военизированные формирования в Хорватии - это те, которые сформированы сербами в Книнской Краине. 24 января 1991 года органы военной прокуратуры ЮНА в Хорватии сделали еще одну попытку обуздать процесс, взяв под стражу значительное число лиц, подозревавшихся в организации и вооружении нелегальных военизированных формирований. Одновременно Президиум СФРЮ издал уведомление об обязательной демобилизации резервного состава милиции в Хорватии, мобилизованного после создания Вече народной обороны. В ответ на это хорваты развернули полицейские силы в и так уже лихорадочно возбужденном Пакраце.
         В том же месяце сербы под руководством одного из лидеров национальной самообороны (в западной литературе принято наименование "парамилитарные отряды") Милана Мартича овладели важным районом Плитвицкого национального парка. 31 марта хорватская полиция попыталась отбить его, при этом в завязавшейся перестрелке были убиты один хорват и один серб. Части ЮНА были выдвинуты в район Плитвицких озер, но ситуация уже окончательно выходила из-под контроля. Мартич требовал от Милошевича передачи вооружения отрядам самообороны, а похороны убитого Райко Вукадиновича прошли под знаком устрашающих воспоминаний об усташах. Как сказала на похоронах одна женщина, "в 1941 году было почти то же самое. Похоже, что все это снова повторится".
         Что до Хорватии, то здесь, неделю спустя после событий, все хорватские граждане, способные носить оружие, были призваны записаться в Добровольческие отряды Национальной защиты. Звучали лозунги: "Всё для Хорватии! Все для Хорватии!"
         Ответ сербов был адекватным: еще 19 марта все общины САО Краины приняли решение о выходе из Республики Хорватия, а 1 апреля Исполнительный совет Национального вече САО Краины принял решение о присоединении Краины к Республике Сербия и о том, что на территории Краины действуют законы Республики Сербия и Конституция Югославии. В этих условиях предотвратить войну можно было только одним способом: признать за сербами Краины такое же право на самоопределение, как за хорватами, но это исключали как сама Хорватия, так и Европа (хотя чуть позже, именно сформулировав устами одного из политиков тезис "если делима Канада, то делим и Квебек", эта североамериканская страна сумела не допустить распада). "Европейское сообщество, взяв на себя роль арбитра в разрастающемся национальном пожаре, изначально исходило из свершившегося факта распада югославской федерации..." ("Югославия в огне", соч. цит., с. 114). И что сыграло, как и в случае распада СССР, особо роковую роль, оно исходило из уравнивания внешних границ федерации и внутренних - между составляющими ее субъектами.
         Тезис о нерушимости внутренних границ единого государства, приравнивание их статуса к статусу границ международных в сложившихся условиях делал абсолютно фарисейским пожеланием "мирного и демократического" самоопределения Хорватии, а затем и Боснии и Герцеговины, с их многочисленным сербским населением и его памятью о недавнем геноциде. Это было прямое "приглашение к войне", и оно было принято обеими сторонами.
         Конфликт охватывал все большую территорию: стычки начались уже и в сельских местностях Восточной Хорватии, где центром сербского неповиновения стало Борово Село под Вуковаром. В середине апреля впервые была применена артиллерия - группа хорватов под командованием Гойко Шушака, впоследствии министра обороны Хорватии, выпустила три ракеты по Борову Селу, а в ночь на 1 мая в него попытались войти 4 хорватских полицейских, которые были застрелены. На следующий день попытку повторила целая группа, в завязавшейся перестрелке погибли 12 хорватов и 5 сербов. В село вошла ЮНА, но она уже представала здесь второстепенной силой. Инициативой завладели "парамилитарные отряды", в том числе прибывшие из самой Сербии: "Тигры" Желько Ражнатовича (Аркана) и "Четники" Воислава Шешеля. Влияние их было очень велико, позиции, как и у четников периода Второй мировой войны, радикально националистичны, а действия достаточны круты. Те эксцессы жестокости, которые имели место и с сербской стороны (что, отнюдь, не отменяет ее исторической правоты "по крупному счету", как такие же эксцессы движения антифашистского Сопротивления не отменяли его правоты) в основном, связаны именно с деятельностью этих групп. То, однако, что для Запада она одна оказалась достаточной для того, чтобы нарисовать демонизированный образ сербов-нацистов", говорит само за себя.
         Его выбор был продиктован соображениями "большой политики", а потому был пристрастен до крайней степени. С) каких критериях демократии, о какой объективности могла идти речь, когда глаза и уши закрывались на устроенные 3 мая в Задаре и Шибенике сербские погромы, а также на выступление Франьо Туджмана в Трогире (5 мая), в котором он призвал к переводу предприятий на выпуск военной продукции и к бунту против ЮНА? Ответом на призыв 6 мая стали демонстрации в Сплите и нападения на ЮНА, в ходе которых один военнослужащий погиб и несколько было ранено.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»