«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 28%

         Это, с учетом резкого улучшения отношений Грузии с Чечней, рискует качественно изменить всю ситуацию России на Северном Кавказе, где тлеют очаги напряженности в Адыгее, Карачаево-Черкесии, Ингушетии и Северной Осетии, и придать новое дыхание идее Общекавказского дома, с которой в свое время выступал Джохар Дудаев. 13 января 1997 года грузинская газета "Ахали птааба" уже развивала эту тему. Грузины и чеченцы, писала она, продолжают жить в единой кавказской семье, хотя империи распадаются, и это тем более важно учитывать, что чеченцы теперь признают ошибкой свое участие в абхазской войне против грузин, подчеркивала газета. (Действительно, еще Яндарбиев в своей книге писал об этом).
         И далее: "...Возможно, посредником в абхазском конфликте станет именно Чечня - ведь в отличие от России она всегда выполняет взятые на себя обязательства". "В то же время, - продолжала "Ахали", - Чечня уже убедилась, что Грузия для нее намного более выгодный партнер, чем Абхазия".
         И нельзя не удивляться удивлению российских должностных лиц, делающих вид, будто поддержка Грузией чеченских боевиков для них явилась неприятной неожиданностью. Полно! Они ведь получают - или должны получать - специнформацию. Но даже и не прибегая к последней, можно было знать, например, что в июне 1997 года пожелавший остаться неизвестным высокопоставленный сотрудник администрации президента республики Ичкерия заявил в одном из интервью: "... Это, конечно, не афишируется, но в Тбилиси нас принимают как самых дорогих гостей".
         А в апреле того же 1997 года Салман Радуев похвастал: "...На территории Грузии у нас завершается строительство армейского корпуса".
         Новая война 1999-2000 года на Северном Кавказе, функционирование в Тбилиси Чеченского информационного центра (на что официальная реакция России, причем весьма мягкая, последовала лишь в конце марта 2000 года), так и оставшиеся без ответа грузинской стороны вопросы о визах Грузии в паспортах арабских, и не только, моджахедов показали, что этот поворот во взаимных отношениях носит скорее долгосрочный, нежели конъюнктурный характер, своим общим знаменателем имеет стремление вмонтироваться в новую конфигурацию Срединной Евразии, где Россия перестает быть главным Действующим лицом и центром притяжения. Неопределенность исхода чеченской войны, разумеется, оставляет поле свободным для различных сценариев, однако общий для Грузии и Чечни вектор движения от России вряд ли радикально изменится в ближайшем будущем. По крайней мере, это можно с уверенностью прогнозировать для горной Чечни, то есть собственно Ичкерии, которая, с высокой степенью вероятности, превратится - а по некоторым данным уже превращается - в недоступную контролю России, хотя формально находящуюся в ее юрисдикции зону, генерирующую нестабильность по всему региону.
         В этих условиях Абхазия вряд ли станет любой ценой отстаивать российские интересы, особенно если Россия пойдет на вывод своей военной базы из Гудауты, на чем настаивает Грузия. Вектор ее интересов при таком развитии событий неизбежно претерпит трансформацию: "южная" ориентация имеет шансы окончательно возобладать над "северной", Россия же потеряет ключ к "замку", смыкающему в единое системное целое Причерноморье и Кавказ.
         Сочи, Адлер и Туапсе сами по себе не могут выполнять этой функции - не в последнюю очередь в силу низкого здесь процента автохтонного кавказского населения. Напротив, адыгами, которыми абхазская война, добровольческое движение и понесенные жертвы переживаются как события собственной близкой истории, эта "русская" полоска Черноморского побережья сможет тогда восприниматься как преграда, отделяющая их от "братьев". В случае дальнейшей дестабилизации Кавказа и усиления роли турецкого фактора нельзя исключить нарастания напряженности и по линии Сочи - Майкоп - Черкесск. И об этом следовало бы помнить тем, кто все еще готов пойти на сдачу Абхазии, коль скоро их не останавливают нравственные соображения.
         Такая дестабилизация высоко вероятна и после прекращения активных военных действий в Чечне, ибо с таким прекращением вовсе не заканчивается процесс вытеснения России из этого региона.
         Особенно тревожные перспективы обозначаются в связи с уже совершенно очевидным переходом Грузии в орбиту Запада. И дело не ограничивается лишь передним планом, то есть контактами с официальными структурами западных государств и НАТО. Как раз весной 2000 года, когда замаячило было окончание военной операции в Чечне, обозначился второй, сумрачный и тем более зловещий, что проконтролировать ход событий на этом плане весьма затруднительно в силу его неформальности, неофициальности - при резко выраженной политической оформленности. Именно на этом, неформальном, уровне открыто проговаривается то, что, в силу понятных причин, не может быть сказано на уровне официальном, а именно: обозначается прямая связь идущей реконфигурации Хартленда с планами Третьего рейха. Пересмотр итогов Второй мировой войны, начатый "преодолением Ялты и Потсдама", на этом уровне обретает свой окончательный смысл, а "мотором" процесса на постсоветском пространстве является организация крайних украинских националистов УНА-УНСО, прямо возводящая себя к Степану Бандере и дивизиону СС "Галичина".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»