«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 15%

         24-25 июня 1993 года азербайджанские войска оставили город Агдам, именуемый в Степанакерте "гнездом агрессора", где были сосредоточены крупные боевые силы азербайджанцев, объединенные в укрепрайон, и силовые структуры. Важность его усугублялась тем, что отсюда начинается важная трасса через НКР к иранской границе, что приобретало особое значение в контексте закрытия Турцией выхода Армении во внешний мир через свои границы.
         После успеха в Агдаме оставалось провести еще одну крупную военную операцию - ликвидировать два пехотных полка АЗР, сосредоточенных в Кубатлинском и Зангеланском районах. По меркам карабахского конфликта это было немало и создавало перманентную угрозу Лачинскому коридору, для снятия которой военное руководство в Степанакерте разработало тактику создания "зон безопасности" вокруг столицы. Под номером третьим были определены четыре района юго-западного Азербайджана, так называемая Зангеланская дуга. Успех на этом направлении определился взятием райцентров Физули и Джебраила (соответственно 22 и 23 августа); 31 августа войска НКР вошли в Кубатлы и на ряде участков фронта оказались на расстоянии 4-5 километров от государственной границы Ирана, а это создавало качественно новую международную ситуацию, особенно с учетом бурных политических событий, совершавшихся за этот период в Азербайджане.
         В июне 1993 года мятежный полковник Сурет Гуссейнов (позже выданный Алиеву Россией) вошел в Баку во главе верных ему отрядов и сверг президента Эльчибея. Последний бежал в родную Нахичевань, успев, однако, осуществить главное: после бегства Абульфаза Эльчибея к власти пришел опытный политик со спецслужбистским прошлым Гейдар Алиев, мастер интриги и маневра, который продолжил протурецкий и пронатовский курс Народного фронта, однако при этом сумел оживить в России иллюзии стратегического партнерства с Азербайджаном у многих достойных и опытных людей, включая покойного генерала Рохлина.
         Между тем Турция зашла в своем неравнодушном отношении к событиям в соседних республиках так далеко, что уже в апреле 1993 года направила в районы границы с Арменией свои танковые части, механизированные и другие войска.
         ВС Турции были приведены в повышенную готовность к действию "в любой чрезвычайной ситуации" после активизации армянских наступательных операций. То же самое повторилось в сентябре 1993 года, когда падение Зангелана создало непосредственную угрозу для Нахичевани (опорного региона нового азербайджанского президента), которую Турция, ссылаясь на ст. 3 советско-турецкого договора от 1921 года, считает в известной мере объектом своих гарантий. Тогда премьер-министр Турции Тансу Чиллер заявила даже, что она запросит разрешение парламента на ведение военных действий в случае, если Армения затронет какую-либо часть Нахичевани. Вопрос Нахичевани стал одним из главных и в ходе состоявшегося тогда же визита Чиллер в Москву.
         Одновременно произошли инциденты с обстрелами с турецкой стороны российских пограничников, вместе с армянскими охранявших границу этой бывшей союзной республики с Турцией. И тогда же со стороны Азербайджана впервые на официальном уровне была озвучена мысль о приглашении в Нагорный Карабах сил НАТО в качестве миротворцев. Инициатива не получила развития и не встретила особой поддержки с американской стороны - думается, не в последнюю очередь в силу большого влияния армянской диаспоры в США. Кроме того - и это главное, - ситуация для подобных радикальных и весьма небезопасных действий еще не созрела. Политическая атмосфера в России бродила, а пуповина, связующая ее (как и другие бывшие союзные республики) с СССР, еще не была перерезана окончательно. А потому, с учетом полной нелегитимности упразднения СССР, была реальная возможность того, что - окажись шумно заявлявшая о себе патриотическая оппозиция субъектом подлинной политической воли - изменится и сам формат постановки вопроса.
         Однако мысль была брошена, реакция России (оказавшаяся вялой на всех уровнях) прозондирована, и возникла новая ситуация, когда перспектива ввода в регион иностранного миротворческого контингента, пусть и гипотетическая, уже не отвергалась с порога. Иными словами, был создан прецедент, и он приоткрыл, каков может быть конечный результат нарастающей интернационализации "горячих точек" на постсоветском пространстве и прогрессирующей утраты Россией своей роли. Карабахский вопрос первым стал объектом такой интернационализации, и уже в феврале 1992 года Совещание по Безопасности и Сотрудничеству в Европе постановило созвать так называемую Минскую конференцию для определения статуса Нагорного Карабаха.
         ОБСЕ - один из важнейших элементов сложной системы международных организаций, развивавшейся и разветвлявшейся после Второй мировой войны. В эпоху противостояния блоков каждая из двух сверхдержав, разумеется, стремилась, так или иначе, реализовать через эту систему свои собственные цели и интересы. Однако США делали это более бескомплексно и напористо, о чем еще в 1994 году откровенно поведал Б. Клинтон. В его ежегодном президентском докладе умелое использование Штатами международных организации как своей опоры в "холодной войне" трактовалось с нескрываемым восхищением: "После Второй мировой войны мы учли уроки прошлого. Перед лицом новой угрозы тоталитаризма наша великая нация приняла вызов времени. Мы выбрали путь развития международных связей, перестройки структур безопасности и лидерства. Решимость предыдущих поколений одержать победу над коммунизмом путем формирования новых международных структур (курсив мой - К.М.) позволила создать мир, который является более прозрачным, безопасным и свободным. Именно этот успешный пример вдохновляет нас на новый этап давней трудной борьбы - закрепить мир, завоеванный в холодной войне".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»