«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 60%

         Роковая мысль о сдаче, однако, зародилась. По словам мичмана Волковицкого, как о том ему говорил в плену лейтенант Степанов, командир "Николая I" Смирнов ещё в ночь на 15 мая просил Степанова убедить адмирала, в случае встречи с врагом, в бой не вступать, а сдаться. Степанов слов этих адмиралу, однако, не передал. 15 мая, часов около 9-ти утра, капитан 1 ранга Смирнов высказал флаг-капитану Кроссу, что, по его мнению, остаётся сдаться, и просил доложить об этом адмиралу. Кросс прошёл в боевую рубку и передал адмиралу на ухо слова Смирнова. "Ну, это ещё посмотрим", - сказал адмирал, но через некоторое время потребовал к себе командира, который, видимо, и убедил адмирала в необходимости сдачи. Сообщив затем чинам штаба о безвыходности положения, адмирал приказал поднять белый флаг и сигнал о сдаче. По настоянию старшего офицера капитана 2 ранга Ведерникова, адмирал созвал затем офицеров и объявил им о принятом решении.
         ...Квартирмейстер Туров и матрос Киреев удостоверили, что на совещании этом первым высказался за сдачу командир. Большинство офицеров, по словам врача Виттенбурга и квартирмейстера Родионова, молчало и только немногие, и в том числе мичман Волковицкий и прапорщики Шамие и Балакшин, стояли за бой или уничтожение броненосца. Длилось совещание недолго. Японцы открыли по флагманскому кораблю огонь и заставили тем разойтись по местам. Сигнал о сдаче, набранный флаг-капитаном Кроссом и лейтенантом Глазовым, был поднят ещё до созыва офицеров, после первого предварительного совещания адмирала с командиром и чинами штаба.
         Открыв огонь, неприятель продолжал сближаться. На выстрелы адмирал приказал не отвечать. Лейтенант Жаринцев, по возвращении с совещания, распорядился поэтому повернуть орудия в сторону, противоположную неприятелю, а лейтенант Северин приказал сигнальщику Богоненко просемафорить "Орлу", что "Николай I" окружён неприятелем и сдаётся. Невзирая на поднятый сигнал и белый флаг, японцы не прекращали стрельбы. В течение каких-нибудь 10 минут броненосец получил до 6 пробоин. Адмирал распорядился тогда поднять японский флаг. За флагом этим, по словам матроса Аксютина, побежал лейтенант Хоментовский. Наши стеньговые и кормовой флаги были, по свидетельству кондуктора Гаврилова, спущены ранее, при первом же неприятельском выстреле, весть о сдаче быстро разнеслась по броненосцу и произвела удручающее впечатление. По словам санитара Завеева, вся почти команда негодовала. Нижние чины и офицеры плакали. Многие требовали затопления или взрыва броненосца. Находились на это дело и охотники, но старший офицер капитан 2 ранга Ведерников, возражавший сначала против сдачи, доказывал, что раз японский флаг поднят, что-либо предпринимать уже поздно. Машинист Истров, узнав о сдаче, хотел было открыть кингстоны, но старший инженер-механик Хватов закричал на него и выгнал на верхнюю палубу. Команда, частью по собственному почину, частью же по приказанию офицеров, стала портить и уничтожать судовое имущество, но капитан 2 ранга Ведерников воспретил это делать. В машине хотели взорвать цилиндры - старший механик Хватов отставил это распоряжение, а младшие механики Дмитраш и Бекман запретили машинной команде портить другое имущество. Командир приказал позвать к себе ревизора мичмана Четверухина и поручил тому раздать офицерам судовые деньги. Адмирал собрал затем команду и обратился к ней с речью, в которой высказал, что он решился на сдачу ради спасения свыше 2000 молодых жизней. По свидетельству матросов Шевченко, Сипайлова, Пестова и Дюка, часть команды была сдачею довольна и одобряла действия адмирала.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»