«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 22%

         После этого, я немедленно бы перевёл больного в стационар. Некоторые ограничения были на перевозку больных в коме, но Сталину не был поставлен диагноз "кома". Поэтому его просто обязаны были везти в стационар. Но, без сомнения, кто-то запретил это делать.
         Я бы немедленно сделал все возможные анализы - крови, мочи, рвотных масс, содержимого желудка, взял бы пункцию спинного мозга и так далее. Если бы кто-то из персонала предложил интенсивно колоть пациенту кофеин, камфору, цититон, кардизал и ввести подкожно 400 мл глюкозы - немедленно отстранил бы такого человека, сразу сообщив сотрудникам государственной безопасности, поскольку очевидно, что такой человек или враг, или общественно опасный сумасшедший. Ну и стал бы делать внутривенно строфантин.
         Возможно, я бы предпринял хирургическое лечение: трепанацию черепа и удаление гематомы. Это возможно только в условиях специализированного стационара, когда рядом специализированная реанимационная помощь.
         Несмотря на то, что нейрохирургия геморрагического инсульта делала лишь первые шаги, трепанацию советские врачи делали прекрасно - уж опыт войны был просто колоссальным. Академик В. Неговский вспоминал: "В то время мы были признанными в мире лидерами в области реанимации. Война позволила накопить бесценный клинический опыт. Мы знали, что если своевременно произвести эвакуацию гематомы после кровоизлияния в мозг, то есть шансы, что больной выживет". Как видим, уже в то время были шансы на успех хирургического лечения.
         Так требовали лечить Сталина каноны медицины того времени. Этого не проводилось и близко. Поэтому не только лечение, но и вообще поведение врачей было, мягко говоря, очень странным для врача. Если же для преступника - то в самый раз/ Ну, не верю я, что такой опытный клиницист, как Лукомский, не знал тех простых медицинских вещей, которые знаю я. Странно всё это!

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»