«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 94%

         Одиннадцать. В одном из предисловий к главе Джибни констатирует мою активность в пользу "свободного мира": "...имея свободный доступ в Минобороны, ГРУ и свой собственный ГК КНИР, Пеньковский беспрепятственно фотографировал любые документы, преимущественно с грифом самой высокой категории - техдокументации, инструкции, руководства для персонала".
         Однако во всех режимных организациях вёлся строгий учёт личностей, интересующихся "несвоей" информацией. Работать в кабинете с такими документами было нельзя, а особо высокого грифа мне всё не могли давать (не было необходимости) - разве подержать в руках и то с санкции высокого начальства. О каком-либо фотографировании не могло быть и речи.
         Но об этом знали (должны были знать!) в СИС и ЦРУ - тогда почему они верили мне? Только одно объяснение: такой "ценный агент", как Пеньковский, им был нужен для оправдания своего престижа...
         Прав старина Райт: Пеньковский не заботился о своей безопасности. Но иначе не появились бы 5 000 кадров с документальной информацией, точнее, "информационного шума"!
         Двенадцать. В вопросе с Винном, формально, наш контакт выглядел как моя полезная связь на вербовку по линии ГРУ и хороший деловой контакт по линии Комитета науки и техники. Мы оставили его только в качестве связника с той целью, чтобы создать иллюзию: Винн не знал содержания материалов, передаваемых мною на Запад.
         И это сыграло свою роль в будущем, причём важнейшую. Дело в том, что игра с моей стороны была продолжена и после "моего ухода из жизни" - Запад должен был предполагать, что в процессе следствия я не во всём сознался (моё заявление на суде, что Винн не знал о характере материалов, было воспринято моими западными "коллегами" как сигнал в моей нелояльности к органам дознания и суду). ГРУ-КГБ на это рассчитывал, и в этом кроется, видимо, причина: почему до сих пор "дело" не раскрыто (не обнародовано). Чтобы усилить впечатление о моих важных связях в верхах, в частности в ГРУ, в Лондон со мной приехал начальник ГРУ Серов с женой и дочерью, которых я опекал. Джибни констатирует то, что родилось в недрах ГРУ-КГБ: "Этот факт способствовал тому, что в московских кругах высокопоставленных чиновников Пеньковский приобрёл репутацию человека, который чувствует себя на Западе как рыба в воде..."
         Мне жаль старину Джибни, видимо, умного и проницательного человека, - издателя журнала "Шоу", автора статей в журнале "Лайф", редактора "Ньюсвик", который повторил за Винном мою реакцию на западный мир с его обществом и магазинами.
         Но я кое-что уже повидал, особенно в годы войны, и мне было не всё равно, как живут мои сограждане. После 1991 года я оказался прав, сформулировав для себя: ступив в "открытое общество", Россия из небогатой превратилась в страну нищего народа. Теперь мы действительно живём как на Западе: товары есть, а зуб неймёт...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»