«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 75%

         - из заявления И.П. Уборевича от 9 июня 1937 г. на имя наркома внутренних дел СССР Н.И. Ежова: "Тухачевский начал разговор с темы о предстоящей войне, обрисовав мне внутреннее и внешнее положение Советского Союза как совершенно неустойчивое. Подчеркнул, что между тем германский фашизм изо дня в день крепнет и усиливается. Особый упор он делал на развертывание в Германии могущественной армии, на то, что на решающем Западном фронте немецкие войска будут превосходить Красную Армию в полуторном размере, поэтому разгром Красной Армии, по его мнению, неизбежен. Тогда же Тухачевский мне заявил, что мы не только должны ожидать поражения, но и готовиться к нему для организации государственного переворота и захвата власти в свои руки для реставрации капитализма. Прямо на карте Германии, Польши, Литвы и СССР Тухачевский рисовал варианты возможного развертывания германских армий... при этом он указал, что развертывание Красной Армии во время войны надо будет строить так, чтобы облегчить задачу ее поражения" (Прудникова Е.А., Колпакиди А.И. Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий. М., 2006. С. 503). По словам Уборевича, Тухачевский прекрасно отдавал себе отчет в том, что решающим станет именно Западный фронт (полоса компетенции Белорусского военного округа в то время), и, очевидно, знал по донесениям разведки, что именно Белорусское направление удара вермахта будет решающим, главным из главных. Тем не менее в "Плане поражения СССР в войне с Германией" Тухачевский собственной рукой написал, что Белорусское направление удара для планов Гитлера является фантастическим, потому как у фюрера, видите ли, нет намерений разгромить СССР! Попросту говоря, даже находясь под следствием, Тухачевский не говорил всей правды и, по мере возможности, стремился нанести ущерб обороноспособности СССР;
         - из показаний А. Розенгольца на суде: "В отношении войны линия у Троцкого была на поражение. Стоял вопрос о желательности и необходимости осуществления военного переворота применительно к срокам возможного начала войны (в отношении сроков войны Розенгольц указал 1935-1936 гг. - A.M.)... Уже после суда над Пятаковым пришло письмо от Троцкого, в котором ставился вопрос о необходимости максимального форсирования военного переворота Тухачевского. В связи с этим было совещание у меня на квартире... Это было в конце марта 1937 года... На этом совещании Тухачевский сообщил, что он твердо рассчитывает на возможность переворота, и указывал срок, полагая, что до 15 мая, в первой половине мая, ему удастся этот военный переворот осуществить". (Судебный отчет о процессе по делу правотроцкистского центра. 2-13 марта 1938 г. Материалы Военной коллегии Верховного Суда СССР. Репринт с издания 1938 г. М., 1997. С. 217-218, 222);
         - из показаний Н. Крестинского на суде: "В феврале 1934 года я виделся и с Тухачевским, и с Рудзутаком... получил от обоих принципиальное подтверждение, признание линии на соглашение с иностранными государствами, на их военную помощь, на пораженческую установку, на создание внутренней объединенной организации... Переворот увязывался с нашей пораженческой ориентацией и приурочивался к началу войны, к нападению Германии на Советский Союз". (Там же. С. 245);
         - из показаний П. Буланова на суде: "Вооруженный переворот, по определению Ягоды, они приурочивали обязательно к войне... Ягода мне прямо сказал, что я - наивный человек, если думаю, что они, большие политики, пойдут на переворот, не сговорившись с вероятными и неизбежными противниками СССР в войне. Противниками назывались немцы и японцы. Он прямо говорил, что у них существует прямая договоренность, что в случае удачи переворота новое правительство, которое будет сконструировано, будет признано, и военные действия будут прекращены" (Судебный отчет о процессе по делу правотроцкистского центра. 2-13 марта 1938 г. Материалы Военной коллегии Верховного Суда СССР. Репринт с издания 1938 г. М., 1997. С. 476).
         Когда в мае 1937 г. был разоблачен и ликвидирован заговор военных во главе с Тухачевским, преследовавший именно те цели, которые и были указаны в упомянутом выше меморандуме, то реакция Сталина была просто поразительна, особенно в следующем. Во-первых, при анализе текста подлинной, неправленой стенограммы речи Сталина на посвященном разоблачению заговора Тухачевского заседании Военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 г. немедленно бросается в глаза следующее обстоятельство. Сталин упорно использовал всего три термина, особо выделяя прежде всего термин "германский рейхсвер" (или просто "рейхсвер"), правда, в увязке с термином "германские фашисты", иногда разбавляя свою речь также и термином "немецкий Генштаб". С формальной стороны такая связка объективна и справедлива - в Германии установлен нацистский режим, и вооруженные силы присягнули на верность Гитлеру, так как формально-то Гитлер был приведен к власти предусмотренными Конституцией Веймарской республики процедурами, а после смерти президента Гинденбурга присвоил себе также и функции президента. По конституции он стал главнокомандующим, хотя до 4 февраля 1938 г. и не бравировал этим.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»