«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 28%

         По прошествии более восьми десятилетий, последние из которых принесли весьма подробные знания о многом и о многих, в т.ч. и о "железном" Феликсе, вряд ли кому-либо придет на ум мысль о том, чтобы вылепить из него некое подобие ангела - все равно ведь не получится. Но вопрос именно в том, что если все всё так хорошо понимали, то, простите, зачем же так долго оставались на этой "грязной работе"? Что мешало, например, в те же 20-е годы или в начале 30-х годов попросту уйти с этой "грязной работы"? Или, на худой конец, тогда же бежать на Запад?
         В первом случае в те годы вообще без каких-либо последствий обошлось бы, во втором - если не высовываться, то в принципе тоже без особых последствий, как-никак, но примеры тому есть, и немало. Но нет, все это время работа не казалась "грязной", ибо протекала в основном за границей, на казенные и немалые деньги - опять же, весьма приятный момент, особенно на фоне разрухи и проблем 20-х годов и трудностей первых пятилеток. И вот с такими-то мыслями в голове они, эти "борцы со сталинизмом", работали в нелегальной разведке, в святая святых разведывательной службы?!
         В общем-то ответ на подобные вопросы дал еще сам Ф.Э. Дзержинский, когда в 1923 г. заявил К. Радеку: "Только святые или негодяи могут служить в ГПУ, но святые теперь уходят от меня, и я остаюсь с негодяями" (выделено мной. - A.M.).
         И вот еще что очень характерно - сначала они работали в военной разведке - и тоже как нелегалы, и лишь затем, в 1931 г., все дружно ринулись в ИНО ОГПУ. В то время еще никто никого не принуждал - это будет потом, и то, если честно, все равно, при всех обстоятельствах, всегда и непременно интересовались личным мнением и с уважением относились к нему: уж слишком это тонкое дело - разведка, чтобы только голым насилием двигать кадры туда-сюда.
         А ведь сам факт перехода из военной разведки в разведку Лубянки при тех, мягко выражаясь, изначально не отличавшихся каким бы то ни было подобием сердечности отношениях между двумя постоянно конкурировавшими ведомствами - в "шоколадном домике" на Знаменке никогда не забывали о грубых попытках "железного" Феликса еще на заре советской власти силой подмять под ВЧК военную разведку, - это не только просто странная, но именно настораживающая деталь их биографий по состоянию на 1931 год.
         Во-первых, потому, что начало 30-х годов - время первого серьезного всплеска уже сориентировавшейся на силовое решение своих задач оппозиции в стране, в т.ч. и с участием военных. Уже в 1930 г. в отношении Тухачевского были получены первые серьезные данные о его заговорщической деятельности и с тех пор поток такой информации только нарастал.
         Во-вторых, это тем более важно учесть, если вспомнить, что этот всплеск активности оппозиции сопровождался и активным установлением законспирированных контактов с различными кругами русской эмиграции и иными, не менее заинтересованными в перевороте в СССР силами, особенно с Троцким и его сообщниками.
         В-третьих, в еще большей степени это важно учесть еще и потому, что в силу ряда объективных обстоятельств разведка Лубянки носила в те годы в первую очередь ярко выраженный характер внешней контрразведки - цели и операции этого типа и стиля были тогда преобладающими. Однако в том-то все и дело, что с позиций внешней контрразведки легче вступать в контакты с представителями различных заинтересованных в перевороте в СССР кругов и сил, не говоря уже о том, что и легендировать-то их тоже значительно легче, в т.ч. и т.н. "оперативной необходимостью".
         В-четвертых, в свете всего этого очень трудно не обратить внимания на тот факт, что с 1 августа 1931 г. ИНО ОГПУ возглавил А.Х. Артузов - "ученик" Дзержинского и близкий друг Тухачевского еще со времен советско-польской войны 1920 г. Между тем Кривицкий и Рейсе также участвовали в разведывательных операциях во время той войны, находясь под общим командованием Тухачевского.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»