«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 89%

         Примерно так прозвучало это выступление секретаря первичной парторганизации службы.
         Пока читался текст этого партийного обвинения, я разглядывал присутствующих. Учитывая специфику моей работы, это было второе партийное собрание в моей жизни, где я присутствовал в качестве члена партии. Первое было пятнадцать лет тому назад, когда меня принимали в партию, сейчас - второе, где меня будут исключать из партии. Там - принимали, здесь - исключают. Парадокс!
         - Есть предложение заслушать самого Мартынова, что он думает о своём поступке? Пусть расскажет, как дошёл до жизни такой. (Это голос парторга, изрёкшего затасканную фразу, звучавшую при разборке всех персональных дел.)
         Я встал и изложил свою версию моего поведения в руках противника:
         - Арест был для нас полной неожиданностью, хотя незадолго до этого были некоторые настораживающие моменты. Я считаю, что разработка, в которую мы попали, была в начальной стадии. Моя намечавшаяся поездка в Чили по какой-то причине ускорила развязку. (Причина станет известна лишь через двадцать с лишним лет, когда появится книга Ю.И. Дроздова, бывшего начальника управления "С", в которой он пишет о нелегалах Т. и Г., тоже преданных Гордиевским, но сумевших тоже с двумя детьми оторваться от противника и выбраться на Родину. Случай этот имел место до нашего ареста).
         Мы сознательно пошли на сотрудничество с противником, пытаясь вести двойную игру, что, в общем, предусматривалось в отступном варианте легенды.
         Заключил следующими словами:
         - Я категорически не согласен с выдвигаемыми здесь обвинениями в моральном разложении. Попав в руки противника, я действовал исходя из обстановки, которая диктовала линию поведения. Считаю, что открытый суд над нами в Аргентине нанёс бы значительно больший ущерб нашим отношениям с этой страной, нежели выдворение двух сотрудников, послужившее, кстати, первым сигналом в Центр о нашем провале. Конечно, сотрудникам, проводившим дознание, может быть, видней, но мы на основании разрозненных фактов, выявленных нами в процессе общения с сотрудниками спецслужб Аргентины, смеем утверждать, что агентурной разработки по нашему делу не проводилось, а если она и была, то лишь в начальной стадии. У меня всё.
         И началось обсуждение товарищами, большинство из которых я видел впервые. Было и несколько знакомых лиц. Слева от меня, положив руки на стол, сидел Коля С., с которым я учился на одном курсе. Он посматривал на меня с явным сочувствием.
         Справа поодаль сидел С.Б., выходивший к нам на явку в Буэнос-Айресе. В дальнем углу расположился Шеф, его заместители и ещё кто-то из приходивших к нам на дачу в Серебряном бору.
         - Как вы расцениваете своё поведение с точки зрения коммуниста? - прозвучал вопрос.
         - Возможно, я был не на высоте. Как коммунист, я должен был молчать и ничего не говорить...
         - Каким образом вам с детьми удалось уйти от противника?
         - Я подробно описал это в отчёте.
         - Вы сознавали, что, уходя от противника, вы подвергали себя и семью смертельной опасности? - спросил кто-то из заместителей.
         - Вполне.
         - А вы не думаете, что вам умышленно позволили уйти?
         - Может, и так. Но какой смысл? Зачем тогда было держать круглосуточную охрану из четырёх человек?
         - Да знаю я этих скотов из ЦРУ! - взорвался, брызгая слюной, лысый.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»