«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 50%

Замкнутый круг

         Возвращаясь к предыстории того, что и случилось в Колпашеве, думаю, читателям теперь понятно, как глубоко ранили меня подозрения в том, будто я отдал приказ ликвидировать могильник на берегу Оби.
         Когда мне сообщили об этом ЧП, первым душевным порывом было, конечно, стремление мчаться, лететь на место происшествия, чтобы овладеть ситуацией и постараться как-то легализовать случившееся. Но неудача с Нарымом была весьма чувствительной.
         Первым мне позвонил и сообщил о случившемся в Колпашеве начальник областного управления КГБ К.М. Иванов (весьма порядочный, образованный и политически честный товарищ). Я спросил у него:
         - Что это за могильник? Ответ был расплывчатым:
         - Пока трудно сказать что-либо определенное. Может быть, этот могильник связан с захоронением белогвардейцев, дезертиров. А возможно, и скорее всего - это репрессированные тридцать седьмого года. Но у нас никаких документов на этот счет нет, мы уже все пересмотрели.
         Архивные дела репрессированных держали на крепком замке от партийных комитетов. Ко мне порой обращались коммунисты, требовавшие ознакомить их с "делами" родственников, погибших в тридцатые годы, но я ничем не мог помочь. Не было даже возможности поставить вопрос о том, чтобы ознакомиться с делом 1937 года, касавшимся моей семьи.
         Существовал твердый порядок: обо всех "нестандартных" ситуациях, а особенно о происшествиях, имеющих политические аспекты, необходимо немедленно докладывать в ЦК. Вопрос был архисерьезный. И я, не мешкая, позвонил Суслову.
         Однако ничего не успел сказать. Суслов перебил после первых же слов:
         - Я в курсе дела, мне уже известно об этом от товарища Андропова.
         Стало ясно, что областное управление КГБ сперва доложило наверх по своей линии, своему непосредственному начальству, и уже только потом проинформировало обком партии.
         Суслов между тем продолжал:
         - Вам позвонят из КГБ. Это не дело партийного комитета. Действительно, вскоре состоялся телефонный разговор с Андроповым. Он тоже был необычно кратким.
         - Мне известен ваш разговор с Михаилом Андреевичем, - начал председатель КГБ. - Этим происшествием занимаемся мы, и только мы. - Затем в точности, с небольшим нажимом повторил фразу Суслова: - Это не дело партийного комитета.
         Иными словами, моя попытка как-то вмешаться в ситуацию, попытаться разобраться в ней была пресечена самым решительным образом. Всеми спецработами занимался КГБ. Обком к этому никакого отношения не имел.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»