«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 69%

         Седьмого апреля 1989 года в силу вышеизложенных причин обстоятельства складывались именно так.
         Мой кабинет в ЦК числился под No 2. О том, при каких обстоятельствах я "переселился" в этот кабинет, с которым у меня были связаны воспоминания сусловского периода, я рассказывал в другой главе. Здесь же замечу только, что кабинет был просторный, на пятом этаже, угловой, светлый, окнами на Старую площадь. Помимо письменного стола, в нем, конечно, был и продолговатый стол, за ним я всегда беседовал с посетителями. Между прочим, западные корреспонденты, которые у меня бывали, некоторые из них писали в своих материалах: "Я беседую с господином Лигачёвым в его мрачном кабинете, в здании ЦК напротив КГБ..." Почему в мрачном? Ведь кабинет, повторяю, был светлым. Почему напротив КГБ? Ведь здание Комитета госбезопасности находится на почтенном отдалении. Видимо, некоторые журналисты таким приемом пытались, что называется, "создать атмосферу". А ради этого, по их понятиям, можно исказить реальную обстановку. В общем, кабинет считался удобным, довольно тихим, располагавшим к сосредоточенной работе. Углубившись в дела, я не заметил, как пролетели утренние часы. Но неожиданно открылась дверь, и вошел секретарь:
         - Егор Кузьмич, звонит товарищ Чебриков. Он настоятельно просит, чтобы я соединил его с вами.
         Чебриков в тот период уже стал членом Политбюро, секретарем ЦК КПСС, занимался административными органами и вопросами национальной политики. Виктор Михайлович - человек сдержанный, деликатный, и я сразу понял, что без крайней необходимости он не будет проявлять настойчивости. Видимо, она продиктована какими-то чрезвычайными обстоятельствами. Вдобавок здесь следует сказать, что в тот день, седьмого апреля 1989 года, Горбачев находился с визитом в Лондоне. Правда, общий отдел уже проинформировал, что прилет Генерального секретаря намечен на вечер. Но это лишь усилило мое беспокойство в связи со звонком Чебрикова: Генсек прилетает вечером, а Виктор Михайлович настаивает на безотлагательном разговоре. Значит, дело действительно особо важное и особо срочное.
         Короче говоря, я попросил соединить меня с Чебриковым.
         Поздоровавшись, Виктор Михайлович сразу перешел к делу:
         - Складывается сложная обстановка в Грузии... - И вдруг предложил: - Егор Кузьмич, пожалуй, я лучше сейчас к вам зайду.
         Ожидая Чебрикова, я вспоминал происшедшее в Грузии в ноябре 1988 года, когда только послание Горбачева и срочное прибытие в Тбилиси Шеварднадзе позволили избежать непредсказуемого развития событий. Очевидно, ситуация снова начинает выходить из-под контроля. Предположения мои подтвердились после первых же слов Чебрикова.
         - Плохо у нас дело в Тбилиси, - начал Виктор Михайлович. - Разве вас не информировали?
         - Я только вчера вечером прилетел из Белоруссии, совершенно не в курсе...
         - События развиваются еще более остро, чем в ноябре и феврале. Идут непрерывные митинги, раздаются угрозы расправы с коммунистами, требуют выхода Грузии из состава СССР, подготовлено обращение к ООН о вводе войск.
         - Чья это информация, Виктор Михайлович?
         - Патиашвили!.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»