«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 86%

         А в эти же самые дни Горбачёв выступал целый вечер по телевидению, якобы интервьюируемый директором телевидения Кравченко. Говорил он в своём духе - гладко, а теперь ещё и "раздумчиво" ни о чём. По моей служебной обязанности полагалось бы внимательно слушать президента СССР, чтобы знать политическую линию руководства страны, но, сколько я ни напрягал свой слух и внимание, ничего не мог понять из словесной мешанины. Дело происходило 26 марта. В сердцах я переключил на первую попавшуюся программу и - о Боже! - увидел серую тень Горбачёва - Вадима Викторовича Бакатина, который тоже проводил пресс-конференцию. Он вещал о том, что не согласен с запретом уличных шествий и демонстраций, о чём было объявлено в печати в указе премьер-министра В. Павлова. Эта мера, мол, вообще не в духе президента Горбачёва и т.д. Такого мне не приходилось видеть нигде в мире, чтобы премьер-министр страны говорил одно, министр его правительства - прямо противоположное, а президент страны вообще ничего вразумительного не сказал. Конечно, на все их запреты никто не обращал внимания.
         28 марта имело место "стояние на реке Угре". Оппозиция вывела на улицы тысяч 50 своих сторонников, власти вывели воинские части и милицию, чтобы не допустить митингов внутри Садового кольца. Демонстранты наткнулись на заслоны, прорывать их побоялись, помахали кулаками и ушли к площади Маяковского, куда на белой машине приехал Б. Ельцин, выступивший с обычной "долой-речью". Провинция не всколыхнулась на истерические призывы, никакой всеобщей политической забастовки не последовало, а с таким напряжением ожидавшийся съезд народных депутатов даже принял некоторые антиельцинские решения. Он разрешил диссидентской "шестёрке" выступить с содокладом и отказался рассматривать меры по реализации положительных итогов референдума по учреждению поста президента России.
         В итоге Б. Ельцин вышел победителем. Он получил чрезвычайные полномочия для вывода республики из кризиса. На 12 июня 1991 года были назначены выборы президента России.
         8 апреля в 11.30 Горбачёва посетила делегация депутатской группы "Союз", заявившая: "Вам надо уходить. Вы ничего не можете. Надо созвать внеочередной съезд народных депутатов СССР и оформить сдачу власти". В ответ последовали истерики и взрыв политиканства с целью не допустить созыва съезда. "Держи меня, соломинка, держи!.." - так пелось в популярной тогда песенке.
         Ошарашенная партократия никак не могла понять, что же происходит в стране. Из Львова приходили в ЦК телеграммы с требованием: "Не допустите, чтобы у нас отобрали Дом политпросвещения!" Из Еревана: "Велите им вернуть нам здание ЦК компартии!" Из Тулы: "Помогите достать кокс для Косогорского металлургического завода!" Но ЦК уже не имел никакой силы.
         Горбачёв, по всем признакам, был готов формально капитулировать перед своим политическим оппонентом Б. Ельциным, если бы тот гарантировал ему сохранение хотя бы призрачной власти.

* * *

         На работе у нас был непрерывный аврал. Временами появлялось ощущение, что все информационные системы государства перестали функционировать и оставалась одна надежда на КГБ. Приходилось выполнять многочисленные просьбы, шедшие от аппарата премьер-министра, из ЦК КПСС. Все просили по возможности дать обобщённую картину обстановки в стране, определить основные тенденции её развития и ближайшие перспективы. Никаких трудностей в выполнении просьб не было, поступавшая отовсюду информация была на редкость непротиворечивой, временами даже утомляла своим однообразием. Повсеместно шёл развал экономики, гасли доменные печи, останавливались коксовые батареи. Только с начала 1991 года было недодано против плана 4 млн. т кокса, 6 млн. т чугуна, 9,3 млн. т стали, 8 млн. т проката.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»