«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 38%

         В то же время наиболее жесткие репрессивные меры были приняты в отношении явно некоммунистического Российского общенародного союза, руководимого известным политическим деятелем Сергеем Бабуриным. Его бескомпромиссная позиция по отношению к президенту, высокий интеллектуальный и волевой потенциал, жесткость и непримиримость в дни октябрьских событий заметно пугал и Кремль. Поэтому на него сыпались удары со всех сторон. Запрещались его пресс-конференции, совершались налеты на штаб-квартиры РОСа, выкрадывались предвыборные документы и т.д.
         Поскольку Центральная избирательная комиссия зарегистрировала (допустила к выборам) 14 политических партий и движений, то жесткая конкуренция между большим числом кандидатов должна была дать дополнительную фору тем политическим образованиям, которые представляли пропрезидентское крыло, а среди них на первом месте был блок "Выбор России", который возглавлял Егор Гайдар, занимавший к тому же пост вице-премьер-министра. Практически неограниченные финансовые ресурсы, полная поддержка со стороны средств массовой информации, то, что называют административным ресурсом, - все было на стороне правительственной партии. Кроме того, шли переговоры о создании предвыборной коалиции между "Выбором России" и партией "Яблоко" во главе с упрямым и честолюбивым Г. Явлинским, долгие годы выступавшим под флагом чистой демократии западного типа. Самоуверенность Е. Гайдара и повышенные требования со стороны Г. Явлинского, который все время давал понять, что не примет никакого поста в государстве, кроме поста премьер-министра, не позволили объединить усилия этих партий.
         Самостоятельно решила попробовать свои силы новая, недавно организованная "Партия единства и согласия" во главе с Сергеем Шахраем, стоявшая также на пропрезидентских позициях. Некоторая раздробленность социально однозначно ориентированных сил объясняется прежде всего глубокой убежденностью в неотвратимости сокрушительной победы и необходимости получить свою собственную прочную стартовую площадку для проникновения в будущем в высший эшелон государственной власти России. Власть была убеждена, что выборы для нее по этим правилам так же безопасны, как и стрельба по Верховному Совету. В те дни я записал в своем дневнике: "Предвыборная суета затопляет все вокруг, но она похожа на бутафорскую вокзальную панику, вызванную свистком кинорежиссера во время съемок. Все стараются играть истово, не жалея сил. Более десятка партий и движений бросились на штурм заранее кастрированной Государственной думы. Никакой российский избиратель не разберется в этой толпе потных, орущих, грязных политиканов, не поймет, кто же ему нужен. К тому же ему подсунут безальтернативное голосование по Конституции. А времени на все про все чуть больше месяца. Большего глумления над идеей свободных демократических выборов мне не приходилось видеть за 15 лет работы в странах, которые называют себя демократическими".
         Чтобы как-то отвлечься от политического бесстыдства, я брал вечерами И. Бунина и пытался уйти в его мир. Не получалось, я отрывался от книги и записывал: "Поражаюсь способности этого литератора абстрагироваться от окружающей жизни, дремать в "башне из слоновой кости". 1939-1944 гг. - молох Второй мировой войны крушит все вокруг. Трещат кости его Родины - России, разгромлена и оплевана его приемная мать - Франция, горя кругом - окиян-море. А он пишет цикл "Темные аллеи" о случайно вспыхнувшей и недобро оборвавшейся любви, которая иной раз и на любовь-то не похожа, а так, мимолетная плотская дурь. Хорошо таким нобелевским Умельцам! Легко.
         Но меня по-новому, больно ударили его оценки русского народа, данные в повести "Деревня", одном из коренных произведений писателя. Когда он ее писал, ему было 40 лет. Не было ни юношеской запальчивости, ни старческого плоскомыслия. И в ней он жестко, круто отбирает у русского народа право называться великим. "Какой же, - пишет Бунин, - это великий народ, если он всю свою историю просидел в грязи, в курных избах, ходил в лаптях, ел хлеб с мякиной не каждый день, давил тараканов, спивался и терпел, терпел без конца всю бездну творимого над ним насилия. Только и было великого: терпение да подчинение". А ведь во многом прав! Как и ему, мне жаль расставаться с иллюзией о своей принадлежности именно к великому народу".
         Власть в страшные 90-е годы безусловно обращалась с русским народом не как с великим, а как с безответным стадом трусливых и жадных скотов.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»