«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 76%

         Три сердечных приступа, один за другим, свалили Леонида Ивановича. Неизлечимая болезнь настигла и Раису Максимовну именно в Крыму. Сколько бед принёс август. А ведь задолго до этого чувствовал Леонид Иванович, и не он один, что на страну надвигается большая беда.
         - Всё к тому идёт, - сказал он как-то у меня на даче,- вспоминал редактор.- Ищу выходы на Горбачёва. Хочу рассказать ему о том, что партия постепенно теряет способность удерживать ситуацию.
         - Да неужели ты думаешь, что он ничего не знает?
         Леонид Иванович промолчал. Был он тогда вторым секретарём Крымского обкома партии и, естественно, хорошо видел, как меняется обстановка на местах. А как кандидат исторических наук, уже написавший докторскую диссертацию, прекрасно знал историю переворотов и безвременья. На следующий год встречались мы уже в Крыму, колесили по области. Грача всегда окружали люди, задавали тревожные вопросы. Крым первым почувствовал неладное, беспокоился о своей судьбе...
         Меня поражало всеобщее доверие к этому человеку. Да и сам я относился к нему с огромной симпатией с первого дня знакомства, когда он был ещё рядовым работником аппарата обкома. Примечательно, что Леонида Ивановича везде встречали, как своего. Пограничники пропускали нас, не спрашивая документов, приглашали в гости, достаточно было одного звонка Грача в Севастополь, чтобы меня тепло приняли на противолодочном корабле, показали на адмиральском катере легендарную бухту. Я говорю о влиянии этого человека. И его бы было достаточно, чтобы вывести Горбачёва из пиковой ситуации.
         Рассказ журналиста мне кажется убедительным. Горбачёв не обратился за помощью к верным ему людям. Зато принял эту помощь от Ельцина и под охраной автоматчиков Руцкого вернулся в Москву, разыграв ещё один водевиль. Поразительную заботу о Горбачёве проявил Ельцин, требуя предоставить Президенту СССР свободу действий и заявив в "Обращении к гражданам России": "Безусловно, необходимо обеспечить возможность президенту страны Горбачёву выступить перед народом". Больно и обидно было слушать оправдание обанкротившегося президента великой страны: "Я отслеживал ситуацию в Форосе". Жалкий, растерянный человек произносил эти слова. Он, видимо, не мог поверить в то, что его годами проверенные трюки вдруг дадут такой сбой. Но он ещё по-прежнему на что-то надеялся, хотя уже тогда был никому не нужен.
         На политическом небосклоне зажигались новые "звёзды", ещё изощрённей, ещё демагогичней и коварней, чем сам Горбачёв. И они уж не собирались уступать место "пляжному рыцарю". Не зря говорится, что время раздрызганной свободы для всяких самоутверждений, как ночь для воровства. Страной политических импотентов охарактеризовал в те дни Россию Станислав Фёдоров. У президента СССР не было ни программы вывода страны из политического кризиса, ни воли для этого. У Ельцина вообще не было ясного представления о том, что же будет, когда он утвердится окончательно. Всё решалось спонтанно, всё складывалось так, как требовала та или иная локальная ситуация. Так складывался новый государственный строй -приблудное дитя раздрызганной свободы.
         События мелькали, как спицы в беличьем колесе. За ними трудно было уследить, ещё труднее осмыслить их.
         19 августа вице-президент Г.И. Янаев объявляет о неспособности Горбачёва по состоянию здоровья выполнять свои обязанности. Вечером с трясущимися руками он отвечает на вопросы журналистов в пресс-центре МИД СССР. На следующий день ГКЧП обращается к советскому народу: "Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность... Власть на всех уровнях потеряла доверие населения... Страна по существу стала неуправляемой... Права на труд, образование, здравоохранение поставлены под вопрос... Мы зовём всех истинных патриотов, людей доброй воли положить конец нынешнему смутному времени". Тревожные и верные слова, но не имеющие никакого организационного значения.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»