«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 21%

         Во время пребывания в КПЗ неуемные оперативники взяли за привычку уводить меня на допросы рано утром, а возвращать обратно в камеру поздно вечером, естественно, после ужина. Злорадно ухмылялись, интересуясь:
         - Как тебе там?
         Скажешь: "Хорошо, а как иначе?" - злятся, топают ногами. Ответишь: "Плохо, дышать нечем," - радуются, такие довольные:
         - Вот видишь - мы тебе говорили!.. Предупреждали!.. Ещё не то будет!..
         И по новой... После их "бесед" к концу первого месяца заключения я похудел на пятнадцать килограмм и стал выглядеть, по мнению сотрудников милиции, значительно лучше.
         Ментов хлебом не корми - дай покричать: "Расстреляем!". Интересно, у себя дома мусора кричат то же самое или ещё хуже? Наверняка корчат перед женами героев, грудью ложащихся на амбразуры вражеских дотов, а детям рассказывают басни о том, какие они смелые и отважные. Лично меня уже тошнит от их крика:
         - Молчишь? Молчи! Мы всё равно всех поймаем!
         Так идите и ловите, раз хочется. Много вы тут наловите, сидя напротив меня...
         - Отведите обратно в камеру.
         - Ишь, заторопился. Тебе лучше общаться с нами, с нормальными людьми, а не с теми, - брезгливо поморщились, - кто в камере.
         Честно говоря, с "теми" я чувствовал себя значительно комфортнее. Самые что ни есть обычные люди, ещё вчера стоявшие рядом в троллейбусе или в вагоне метро. Каждый с какой-то, присущей только ему, изюминкой, с неповторимым взглядом на окружающий мир.
         Для того, чтобы мне без привычных земных благ не было грустно, а заодно, как я понимаю, для дополнительного психологического давления, в камеру на пару недель накидали тех, у кого перед глазами маячил расстрел.
         ...Унылый Гоша тяжело вздыхал и сокрушался по поводу того, что это его последний полосатый рейс. Ранее он уже успел сделать четыре ходки, а на сей раз Гошу арестовали за подражание Шекспиру. Возмущенные родственники задушенной Дездемоны вызвали милицию, и новоявленного украинского Отелло уволокли за решетку.
         - Я к ним со всей душой. А они меня мусорам!.. У-у!..
         Волна негодования всякий раз переполняла Гошу, когда он вспоминал, как слуги Фемиды тащили его по ступенькам.
         ...Аслан, в отличие от Гоши, женщин не душил. Он попал в тюрьму за рядовую бытовуху. По пьянке ограбил пенсионера, а затем вместе с земляком утопил потерпевшего в Днепре на глазах у многочисленных прохожих.
         - Откуда я знал, что он плавать не умеет?
         Действительно, откуда? Впрочем, далеко не каждый пловец поплывет после удара обрезком трубы по затылку.
         Я учил его играть в шахматы. Аслан запоминал плохо, вечно путал слона с ладьей, периодически впадая в депрессию.
         - Могут вышку вменить, - задумчиво говорил он, двигая пешкой.
         Ранее я нигде не слышал, чтобы тема смертной казни так живо и заинтересовано обсуждалась, как в КПЗ. Будет введен мораторий или не будет? Примут Украину в ЕС или не примут? Каждый раз, когда в камере появлялось новое лицо с яркими эпизодами в биографии, дискуссия вспыхивала с новой силой.
         Несколько позже, когда у оперативников интерес ко мне поутих, в хате стала появляться более безобидная публика типа карманных воров, незадачливых торговцев оружием, бизнесменов и заурядных уличных грабителей, чьим офисом служила темная подворотня. Их рассказы в ответ на вопрос: "Как там на свободе?" - больше смахивали на прифронтовые сводки, чем на мирные будни столицы европейского государства.
         Большинство сокамерников как пришли, так и ушли - бесцветные лица, пустые, как мыльный пузырь, оболочки человеческих тел, которые, в силу их пустоты, и запомнить-то вряд ли возможно.
         Когда в камере появился Юстас, я поначалу был удивлен - такой персонаж совершенно не вписывался в тюремную пьесу. К тому же у Юстаса, как ни странно, всегда было хорошее настроение. "Мудрец спокоен даже в тюрьме", - повторял он всякий раз, заканчивая делать гимнастику для глаз в позе лотоса.
         Однажды, когда меня вели на допрос, я столкнулся в коридоре с Юстасом, возвращавшимся после встречи с адвокатами. Юстас шел с большой кипой газет и огромным кульком яблок (которые мы вечером с удовольствием съели). У меня вид был похуже. Накануне я разорвал наручники, чем ввел охрану КПЗ в состояние легкого шока. Они и так были почему-то уверены, что у меня за спиной какая-то спец. подготовка, а тут ещё эти наручники... На самом деле, я и сам не знаю, как это у меня получилось. Во время очередной "беседы" я чисто механически крутил кистями, скованными за спиной, и вдруг почувствовал, что руки свободны. То ли наручники были бракованными, то ли ещё Бог знает что...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»