«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

прочитаноне прочитано
Прочитано: 70%


         Гумилев применяет "идеологический прием" времен Советского Союза. Такими приемами историки постоянно сопровождали выпуск каждого пособия или учебника того времени. Например, у нас в третьем классе в учебнике сопоставлялись два рисунка: на одном крестьянин шел с плугом за лошадью, а на другом крестьянин пахал на тракторе. И назывались эти рисунки: раньше и теперь. Тогда история делилась на два этапа: до революции и после революции. Соответственно, рисунки надо было понимать так: до революции крестьяне жили плохо и бедно, потому что пахали на лошадях, а теперь живут хорошо и богато, потому что пашут на тракторах. А за все надо благодарить Октябрьскую революцию. Если бы ее не было, то до сих пор пахали бы на лошадях. Конечно, некоторым бы хотелось задать вопрос, мол, в Америке или Англии революции не было, так там что, до сих пор на лошадях пашут? Если же на тракторах, то, выходит, революция здесь не при чем? Революция, получается, и не нужна была? А учебник это как раз подтверждает.
         Но составители учебника точно знали, что такой вопрос никто не задаст. Задать такой вопрос - означало усомниться в исторической справедливости партийного курса, т.е. проявить несознательность. А несознательный, значит, глупый, не понимающий советской политики. Над несознательными положено было смеяться. Причем смеяться должны были все присутствующие. Уклонение от смеха приравнивалось к пособничеству несознательным. С одной стороны, смеяться над глупым приятно, потому как автоматически превращаешься в умного, и все вокруг видят, что ты умный. Но с другой стороны, чувство собственной гадливости неприятно хватает за нутро. Смеяться приходилось над действительно умными и смелыми людьми, а иногда даже над своим лучшим другом. Но смеяться являлось обязанностью, от которой никто не освобождался.
         Иногда случались казусы. Если подобный вопрос задавал мальчик, который был сильнее всех физически, то остальные мальчики побаивались начинать смеяться. Начнешь смеяться, а он тебе несознательно заедет в ухо, какой уж тут смех? Тогда на помощь приходили девочки. Их бить не полагалось, поэтому им смеяться было не страшно. К тому же для них это отчасти являлось средством мести за прошлые обиды и разбитые девичьи сердца.
         Несознательность имела второй аспект. Несознательный почти приравнивался к скрытому врагу советской власти. Поэтому, насмеявшись вдоволь, надо было сдвинуть брови и сказать: "Надо к тебе получше присмотреться. Может, ты не так прост, как кажешься?"
         Были, конечно, и другие причины не задавать подобных вопросов. Например, все были "охвачены" различными общественными поручениями и должностями. За такие вопросы можно было запросто "слететь" с должности звеньевого октябрятской звездочки. А расставаться с "портфелями" никто не хотел. Расстаться с "портфелем" для третьеклассника так же тяжело, как и для секретаря райкома. Лучше молча согласиться.
         Есть и другие примеры. В том же третьем классе учебники объясняли, что ранние революционеры, имелись в виду всякие там эсеры и проч., очень хотели убить царя. Они не понимали, что, если они убьют царя, то помещики, капиталисты и попы поставят нового царя. И для простого народа ничего не изменится. Конечно, нам было приятно. Революционеры, пусть даже эсеры, но все-таки взрослые дяденьки. А таких простых вещей не понимали. А мы, третьеклассники, понимаем. Значит, мы умнее тех взрослых дяденек. Да что там те дяденьки? Даже Александр, брат Ленина, и тот бросал бомбу в царя. Значит, и он не понимал. Ощущать в третьем классе, что ты умнее брата Ленина, это, надо сказать, высокая ответственность. И опускаться до сомнения в правоте учебника было бы просто "низко".
         Конечно, такое положение вещей влияло и на учебникописателей. Уверовав в свою безнаказанность, они обленились умом или, по современному говоря, оборзели. Учебники в идеологическом отношении делались все топорнее и топорнее. Лень довела до того, что учебники начали "пороть" явную антисоветчину. В идеологическом отделе ЦК КПСС тоже не оказалось людей, которые бы понимали, что такое идеология и для чего она нужна. В конечном итоге глупость победила и там, и там. Общество, ничем не скрепленное, рассыпалось само без влияния внешних факторов. А вот казенный "почерк" старых учебникописателей и сейчас прорывается наружу. Этого уже не исправить. Использование подобных "способов" характеризует подлючую натуру самих писак, но не имеет исторической ценности.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»



 
?-¤?Єб жЁвЁаRў -Ёп Locations of visitors to this page Rambler's Top100