«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 3%

         Не задавался целью "национального возрождения" и Г.Ф. Квитка-Основьяненко. Всё было проще. "Живя на Украине, приучаясь к наречию жителей, я выучился понимать мысли их и заставил их своими словами пересказать их публике. Вот причина вниманию, коим удостоена "Маруся" и другие, потому что писаны с натуры без всякой прикрасы и оттушёвки. И признаюсь Вам, описывая "Марусю", "Галочку" и проч., не могу, не умею заставить их говорить общим языком, влекущим за собою непременно вычурность, подбор слов, подробности, где в одном слове сказывается всё. Передав слово в слово на понятное всем наречие, слышу от Вас и подобно Вам знающих дело, что оно хорошо" - сознавался писатель в письме к великорусскому учёному и поэту П.А. Плетнёву.
         Действительно, было бы странно, если бы персонажи произведений Квитки - казаки и крестьяне из малорусских сёл и местечек - общались бы между собой изысканным литературным языком, принятым в аристократических салонах. Как не могли общаться таким языком и персонажи произведений великорусских писателей - мужики из Вятской, Рязанской или Псковской губерний. "Мы - пскопския" звучит не так, как "мы - псковские", но и то, и другое - русский язык.
         Нечто подобное происходило и в других европейских литературах. В Германии сочинители комедий на швабском или нижненемецком наречиях, при всей любви к своим местным говорам, не отрекались от немецкого литературного языка. Поэты юга Франции, творившие на провансальском диалекте, не переставали от этого быть французскими литераторами. В тогдашнем литературоведении такой вид творчества назывался областной литературой, которая являлась оригинальной частью литературы общенациональной. Представителями такой областной литературы были и Котляревский, и Гребёнка, и Квитка-Основьяненко, и их более поздние последователи. Никто из них не отделял себя от русской культуры. Вспомним, что даже Т.Г. Шевченко при всей любви к малорусскому слову свои прозаические произведения писал на русском литературном языке, русского поэта А.В. Кольцова называл "поэтом нашим", а М.Ю. Лермонтова - "наш великий поэт". "Во времена котляревщины, гулаковщины, артемовщины и т.п. украинская литература была лишь провинциальной литературой, дополнительной к русской, это была литература гопака, горилки, дьяка и кумы. Этого характера украинская литература не лишилась даже во времена Шевченко, Кулиша, Марка Вовчка и других" - вынужден был признать, видный украинизатор, нарком просвещения УССР Н.А. Скрыпник. Он справедливо считал, что самостоятельная украинская литература возникла в конце XIX века благодаря стараниям галицких литераторов (об этих "стараниях" речь пойдёт дальше).
         Таким образом, ещё в ХIX веке русско-украинского двуязычия на Украине не существовало. Литературная речь и народные говоры мирно уживались, будучи лишь разными ступенями развития одного и того же русского языка. "Тесная внутренняя связь и близкое родство между малорусским языком, с одной стороны, и великорусским, белорусским и общерусским литературным языками, с другой, настолько очевидны, что выделение малорусского из русской диалектической группы в какую-либо особую группу в такой же степени немыслимо, в какой немыслимо и выделение, например, великопольского, силезского и мазурского наречий из польской диалектической группы, или моравского наречия - из чешской диалектической группы, или рупаланского наречия - из болгарской диалектической группы... - отмечал выдающийся учёный, профессор Киевского университета Т.Д. Флоринский. - В частных сторонах и явлениях своей жизни, в языке, быте, народном характере и исторической судьбе малорусы представляют немало своеобразных особенностей, но при всём том они всегда были и остаются частью одного целого - русского народа".
         Так же и другой крупнейший учёный, филолог, профессор Варшавского университета А.С. Будилович подчёркивал принадлежность малорусского и великорусского наречий к одному русскому языку. Учёный указывал, что малорусские и великорусские группы говоров гораздо ближе друг к другу, чем, например, ниженемецкие и верхненемецкие говоры в немецком языке, или северофранцузские и провансальские - во французком. "Это доказывается тем, что шваб вовсе не понимает фриза, а нормандец - гасконца, тогда как великорус и малорус всегда поймут друг друга, говоря на своих просторечиях".
         По мере распространения просвещения возрастало количество пользующихся литературным языком, общим для малорусов и великорусов, и, соответственно, сокращалось число говорящих на просторечиях. Никакая "русификация" к этому процессу отношения не имела. Запреты и гонения, о которых сегодня модно говорить, касались совсем другого.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»