«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 63%

         Владимир, в отличие от своего старшего товарища, был человеком оптимистического склада, весёлого нрава и удачливым во всём. Умел работать, умел и веселиться. Жену его звали Таня. Лишь по прошествии нескольких лет знакомства и общения семьями как-то в разговоре выяснилось, что это имя она взяла себе, когда училась в средней школе, прочитав роман Ажаева "Далеко от Москвы". В классе говорили, что она похожа на героиню этого романа Таню.
         Володя очень любил рассказывать об одном случае из того времени, когда он учился в Москве на курсах при нашей Высшей школе госбезопасности. Их учебная группа повадилась ходить в ресторан "Берлин" (ныне опять "Савой"), куда одно время пускали только иностранцев. Володя как-то на несколько шагов отстал от группы и подошёл к "Берлину", когда приятели уже скрылись за входной дверью. Швейцар, загородивший мощной фигурой вход, со знанием дела заявил: "Не положено!" Володя на хорошем русском языке начал доказывать, что он - иностранец. На это многоопытный страж ответствовал: "У иностранцев таких морд не бывает!" Это тоже нас как-то сближало...
         Чехословацкие друзья постоянно вспоминали 1968 год: кто и как вёл себя тогда, кто был прав, кто виноват. Эти разговоры вызывали во мне тяжёлые мысли. Вспоминая, как в мае 1945 года нас встречали в Чехословакии цветами и объятиями, скромным, но от души предложенным угощением, я размышлял, как могло случиться, что пришлось вводить наши войска в Чехословакию. Умом я ещё был в состоянии осмыслить ситуацию, но сердцем принять не мог и чувствовал, что за эту акцию прощения не будет.
         События 1968 года серьёзно осложнили и обстановку в чехословацкой разведке: началась частая смена руководящих кадров, появились подозрительность и недоброжелательность в отношении друг к другу, копились взаимные обиды. Обиженным и неустроенным оказался и мой каирский друг Франтишек. Он был рано отправлен на пенсию, очень уязвлён этим, на него неумолимо наступал рак, и на последней нашей встрече в Праге он всё время плакал и говорил жалкие слова: "Все меня забыли, Вадим, свои забыли, а ты вот не забыл, нашёл меня".
         Переговоры и обмен мнениями и информацией с чехословацкими коллегами проходили не столь интенсивно и скрупулёзно, как с немцами, детали так не разжёвывались, но проблем по части взаимопонимания никогда не возникало. В Чехословакии, как и в ГДР, было много дружеских и сердечных встреч и поездок по стране.
         Владимиру, большому бонвивану, в Праге были известны все места, где приготовляли чудеса кулинарного искусства, и к тому же он отлично знал Гашека. Меня он тоже представлял своим знакомым большим специалистом по Швейку. Чтобы не оказаться в неудобном положении, я был вынужден перед каждой поездкой в ЧССР заново перечитывать похождения бравого солдата.
         Случаев вспоминать Швейка было множество...
         Однажды прекрасным майским днём 1975 года мы поехали в Конопиште, в замок-музей австрийского престолонаследника, эрцгерцога Франца Фердинанда, в убийстве которого, как известно, сознался Швейк. ("Я только что сознался, - заявил он сокамерникам, - что, может быть, это я убил эрцгерцога Фердинанда". И все шесть человек в ужасе спрятались под вшивые одеяла). Десять залов огромного, содержащегося в прекрасном порядке замка, отведённые под музей, заполнены охотничьими трофеями Фердинанда: головами животных, чучелами птиц и зверей и бесчисленным количеством рогов.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»