«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 43%

         Однако дел разведки Рандакявичус не знал, внешней политикой никогда не занимался, иностранными языками не владел. Но эти обстоятельства Семичастного не смущали. Если сам он может руководить КГБ, не имея соответствующего профессионального опыта, то почему чекист Рандакявичус не может руководить разведкой? Второе оказалось более трудным. В разведке всегда ценились профессионалы своего цеха, и если начальник не может дать дельного совета подчинённому, помочь ему преодолеть трудности разведывательного дела, то, будь он трижды хорошим человеком, уважением и авторитетом в разведке он пользоваться никогда не будет. Такая участь постигла и кандидата на должность начальника разведки. Реально осознавая трудности своей новой службы, Рандакявичус томился и нервничал. Сказывались на его неуверенном состоянии и изъяны в русском языке. Боясь сделать какую-либо ошибку в оценке событий, он очень тщательно выбирал слова и обычно начинал свою речь с осторожного словосочетания "по-видимому".
         Когда Семичастный понял, что из Рандакявичуса нового Дзержинского не получится, он мысленно с ним распрощался и начал готовить новую команду руководства разведкой, но почему-то всё время происходила утечка информации, и новых кандидатов в руководители начинали заблаговременно поздравлять, что выводило из равновесия действующих начальников. Реформа ПГУ по замыслу Семичастного осталась неосуществлённой. Кто-то наверху этому противился, и нам было известно, почему: Брежнев и его окружение не хотели усиления связки Шелепин-Семичастный.
         Но это было после... А в момент снятия Хрущёва Семичастный ещё чувствовал себя более чем уверенно, поскольку сам принимал деятельное участие в отстранении "нашего Никиты Сергеевича" от власти и содействовал приходу Брежнева на высший партийный пост. Сразу должен сказать, однако, что роль Семичастного в этом деле в некоторых исследованиях и так называемых "художественных" произведениях сильно преувеличена. Злым демоном, меняющим одного вождя на другого, он не был...
         Ханжество и лицемерие нашей действительности тех дней проявилось, в частности, и в том, что одни и те же люди в одно и то же время готовили отстранение Хрущёва от власти и продолжали его возвеличивать. За несколько месяцев до снятия генсека в стране было пышно отпраздновано 70-летие Хрущёва: он был увешан очередными звёздами, со всех концов нашей бывшей необъятной родины и из всех стран мира шли в его адрес поздравительные телеграммы, и в рамках этих торжеств всей планете показывали исполненный душевной теплоты документальный фильм со скромным и выразительным названием "Наш дорогой Никита Сергеевич". Правда, отклики на него были разные. Сидевший рядом со мной на просмотре фильма в посольстве СССР в Тунисе третий секретарь польского посольства, глядя на кадры бескрайних целинных полей, сказал мне вкрадчивым голосом на хорошем русском языке, но с ядовитым акцентом: "У нас в Польше по этому поводу говорят так: посеяли на целине, а собрали в Канаде!"
         И вот уже идёт очередной партийный актив КГБ в так хорошо знакомом зале клуба имени Дзержинского, и председатель КГБ со всей партийной принципиальностью обличает Хрущёва как волюнтариста, сумасброда, развалившего все и вся, никого не слушавшего, кроме ближайших родственников во главе с главным советчиком и тоже волюнтаристом Аджубеем...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»