«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 40%

         Руководители отделов разведки стали получать какие-то осмысленные указания по работе, началось заново формирование резидентур, поиски сотрудников на роль резидентов. В нашем восточном отделе Первого главного управления, сфера деятельности которого простиралась на всю Азию и Африку, было необходимо подобрать кандидатов на должности резидентов практически во все резидентуры, а также укомплектовать их оперативным составом.
         Египетское направление, где я начал свою работу в 1953 году, являло собой типичную для всей разведки картину: в Каире остался только один оперативный сотрудник, недавно туда направленный и не имевший никаких полномочий. Весь состав резидентуры надо было срочно подбирать, в том числе и резидента. К этому времени в ПГУ пришли выпускники разведшколы, Военно-дипломатической академии и различных гражданских вузов. После интенсивных поисков резидентура для Каира была сформирована из шести человек, один из которых уже находился в стране, и однажды мы впятером во главе с резидентом В.П. Соболёвым предстали перед Серовым. Таких встреч у Серова было немало, и в условиях продолжающейся неразберихи он, по всей вероятности, не имел возможности серьёзно готовиться к каждой из них.
         Разговор носил формальный характер. Серов высказал ряд общих, уже набивших оскомину рекомендаций, вроде того, что нужно много работать, проявлять инициативу, вербовать агентуру, направлять информацию и так далее. Единственным отступлением от унылого стандарта была выраженная Серовым озабоченность по поводу того, что нам будет трудно встречаться с агентурой из числа египтян ввиду чёрного цвета их кожи. Обмениваясь после встречи мнениями о председателе КГБ, мы дружно отметили его неосведомлённость в вопросах внешней политики, небогатый словарный запас, а то, что он представлял себе египтян чернокожими африканцами, нас просто шокировало. В начале этой главы я уже упоминал о том, что знания всех председателей КГБ далеко не соответствовали тем требованиям, которые предполагались для их высоких должностей. Впервые я увидел это на примере Серова. Правда, что-то такое о его высокой образованности писал в своих мемуарах Серго Берия, который в свойственной ему манере все выдумывать приписал Серову и знание японского языка. Почему японского, а не, скажем, более распространённого у нас тогда немецкого? Дело, однако, в том, что никаких иностранных языков Серов, конечно, не знал, как не знали их и все другие председатели, за исключением Крючкова, и более того, не испытывали никакого дискомфорта от этого незнания. Один только Андропов переживал из-за своей некомпетентности и время от времени обзаводился учебными пособиями по английскому языку, но нечеловеческая загруженность разнообразными делами не позволяла ему серьёзно заняться изучением иностранного языка, да и состояние здоровья серьёзно ограничивало его возможности.
         Вспоминая разгром разведки в 1937 и 1938 годах, волюнтаризм и профессиональную неподготовленность Берии, я всё время задаю себе один и тот же вопрос: как в этих ужасных условиях могла уцелеть наша ценнейшая агентура в Англии, Франции и некоторых других странах? Ответ напрашивается один: отнюдь не благодаря заботам высшего руководства органов государственной безопасности, занятого интригами и кровавыми разборками, а исключительно благодаря самоотверженной работе, высокому профессионализму и верности долгу рядовых, немногочисленных к тому же разведчиков, трудившихся в те годы как "в поле", так и в Центре.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»