«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 34%

         Она стала умолять приемных родителей: "Отец! Пойдем в ад! И мать, и меня, и того отца, и ту мать - всех нас унесет дьявол". И старики тоже отреклись - чтобы вместе пойти в ад. Акутагава завершает: "Из столь многих в нашей стране преданий о мучениях ревнителей веры этот рассказ дошел до нас как пример самого постыдного падения... И, как говорит предание, дьявол от чрезмерной радости всю ночь, обратившись огромной книгой, летал над местом казни. Впрочем, был ли это успех, достойный столь безрассудного ликования, автор сильно сомневается".
         Как далеки от таких отношений взгляды европейских кальвинистов того же времени, видно из замечания Вебера: "Достаточно обратиться к знаменитому письму герцогини Ренаты д'Эсте, матери Леоноры, к Кальвину, где она среди прочего пишет, что "возненавидела" бы отца или мужа, если бы удостоверилась в том, что они принадлежат к числу отверженных... одновременно это письмо служит иллюстрацией того, что выше говорилось о внутреннем освобождении индивида от "естественных" уз благодаря учению об избранности" (52, с. 228).
         Необычным для русского мироощущения является и присущее кальвинизму представление о греховности супружеских отношений и даже деторождения. При этом, наоборот, оправданной оказывается как раз проституция. М. Вебер пишет: "Половое влечение, сопутствующее деторождению, греховно и в браке... Некоторые пиетистские течения видят высшую форму брака в сохранении девственности супругов... Пуританский и гигиенический рационализм идут различными путями, однако в этом пункте они мгновенно понимают друг друга. Так, один рьяный сторонник "гигиенической проституции" мотивировал моральную допустимость внебрачных связей (в качестве гигиенически полезных) - речь шла о домах терпимости и их регламентации - ссылкой на Фауста и Маргариту как на поэтическое воплощение его идеи. Восприятие Маргариты в качестве проститутки и отождествление бури человеческих страстей с необходимыми для здоровья половыми сношениями вполне соответствуют духу пуританизма" (52, с. 252-253).
         Более того, греховными при таком мироощущения предстают и сами дети, зачатые "во грехе". Эта изначальная греховность ребенка изживается суровым воспитанием, постепенной победой над дьяволом. Некоторые педагоги этим объясняют сохранение в английских школах, почти поныне, телесных наказаний. Это - совершенно иной взгляд на ребенка, нежели в культуре, выросшей из православия. Более того, у нас любой ребенок изначально невинен, независимо от грехов родителей ("сын за отца не ответчик"), а кальвинисты доходили до отлучения от церкви новорожденных. Вебер пишет: "Строгие пуритане - английские и шотландские индепенденты - смогли возвести в принцип требование не допускать к крещению детей заведомо отвергнутых Богом людей (например, детей пьяниц)" (52, с. 213).
         Здесь - один из корней мальтузианства, стремление воспрепятствовать "размножению бедных", которые подспудно воспринимаются как отверженные. Известно, что мальтузианства совершенно не было в русской культуре (оно внедряется только сегодня, впрочем, уже не в русской, а искусственной "рыночной" культуре, порожденной нынешним кризисом). Социальные механизмы, препятствующие распространению мальтузианских взглядов, были выработаны крестьянской общиной (например, наделение землей "по едокам"). А.В. Чаянов пишет: "Немало демографических исследований европейских ученых отмечало факт зависимости рождаемости и смертности от материальных условий существования и ясно выраженный пониженный прирост в малообеспеченных слоях населения. С другой стороны, известно также, что во Франции практическое мальтузианство наиболее развито в зажиточных крестьянских кругах" (106, с. 225).
         Можно сказать, что в русском народе, по сравнению с западными и особенно англо-саксонскими, в связях, скрепляющих нашу этническую общность, относительно большую роль играют родственные или "псевдородственные" связи, в том числе связи между взрослыми и детьми. И даже в ходе индустриализации в советский период, несмотря на переход от патриархальной крестьянской к городской семье, этот тип отношений сохранялся. Это отчетливо выявилось в большом многолетнем проекте по международному сравнению школьного образования в разных странах (60-70-е годы XX в.).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»