«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 27%

         Русский словесник и педагог середины XIX века Ф.И. Буслаев писал о "туземном" языке (1844): "Все, что развивается в языке органически, само из себя, есть выражение народного ума и быта и потому удобопонятно само по себе; занесенное же и насильственно изобретенное умствующим рассудком содержит в себе, подобно монете, только условное значение. Слова заимствованные, как поддельные цветы, не коренятся в языке, ибо народ не знает ни роду их, ни племени, не сочувствует корню, от которого они происходят; стоят они, как сироты, не будучи окружены производными от себя или же сродными по корню" (74).
         С книгопечатанием устный язык личных отношений был потеснен получением информации через книгу. На массовой книге строилась и новая школа западного буржуазного общества. Главной ее задачей стало искоренение "туземного" языка своих народов. Этот туземный язык, которому ребенок обучался в семье, на улице, на базаре, стал планомерно заменяться "правильным" языком, которому теперь обучали платные профессионалы через школу и СМИ - языком газеты, радио и телевидения.
         Долгое время на язык смотрели через призму примордиализма, как на дар Божий. Французский философ, изучающий роль языка в обществе, Иван Иллич пишет, что в 1492 г., когда Колумб уже отбыл "открывать" Америку, кастильский ученый дон Элио де Небриха вручил королеве свой труд - первую грамматику испанского языка. Он объяснил, что только "правильный" язык, которому будут обучать дипломированные профессора, сможет соединить колонии в империю, а подданных в один народ - одна лишь шпага солдата с этим не справится. "Правильный" язык (артефакт, artificio) есть инструмент, он должен изучаться по строгим правилам везде и всегда в будущем - и вытеснять "туземные" языки.
         Небриха написал королеве много верных и важных вещей, но эти мысли казались необычными. Королева ответила: "Я изумлена бессмысленностью труда Небрихи, которому он посвятил столько лет. Грамматика - это инструмент для изучения языка, но я не вижу, почему надо было бы учить людей языку. В наших королевствах каждый подданный возник естественным образом и, вырастая, прекрасно овладевает своим языком. Не дело короля вторгаться в это Царство".
         Прошло немного времени, и испанская корона учредила Академию, которая строго следила за обучением и применением кастильского языка, который на три века соединил огромную империю и послужил инструментом для создания множества наций и народов Латинской Америки.
         Позже французский философ-консерватор Ж. де Местр писал: "Язык не может быть изобретен, он когда-то был дан народу свыше" (см. (75)). А в это время Лавуазье совершил почти богоборческое дело - создал первый искусственный язык, язык химии. Обычно говорят о том, что он совершил революцию в химии, превратил ее в настоящую науку. Но значение его опыта по созданию языка далеко выходит за рамки только лишь химии. Это была революция в культуре. Лавуазье создал словарь, грамматику, морфологию слов (корень, приставки, суффиксы и окончания), систему знаков - и благодаря этому быстро собрался "народ" химиков. Язык конструируется, это не примордиальная данность.
         Каждый крупный общественный сдвиг ускоряет этногенез и усиливает словотворчество. Превращение народов средневековой Европы в нации привело к созданию принципиально нового языка с "онаученным" словарем. Язык в буржуазном обществе стал товаром и распределяется по законам рынка. Иван Иллич пишет: "В наше время слова стали одним из самых крупных товаров на рынке, определяющих валовой национальный продукт. Именно деньги определяют, что будет сказано, кто это скажет и тип людей, которым это будет сказано. У богатых наций язык превратился в подобие губки, которая впитывает невероятные суммы". В отличие от "туземного" языка, язык, превращенный в капитал, стал продуктом производства, со своей технологией и научными разработками.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»