«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 52%

         Через много лет я встретил, в сущности, то же самое толкование в изобилующем проникновенными записями дневнике Михаила Пришвина:
         "1 марта (1935)... Несколько дней занимает меня мысль о том, что всякая мораль имеет внутреннее стремление превратиться в учреждение. Замечательный пример - конец Горького: превратился в учреждение... Так все движение интеллигенции, даже и анархистское, таило в себе государство, и умерла интеллигенция, и государство стало могилой интеллигенции..." *6
         Тезис о том, что "революционеры" к середине 1930-х годов стали излишним "элементом", раскрывает только одну сторону дела, но все же он важен и объективен.
         Скажу еще о том, что в кругу моих друзей уже сорок лет назад сложилось убеждение о неосновательности "деления" деятелей 1937 года по категориям "жертвы" и "палачи", - хотя и до сего дня попытки такого деления весьма популярны.
         Помню, как на рубеже 1950-1960-х годов нас пригласили на "нелегальную" выставку рисунков зауряднейшего, но идеологически активного графика, поставившего задачу наглядно представить 1937 год. Одновременно с нами эти рисунки разглядывали артисты недавно созданного театра "Современник" во главе с Олегом Ефремовым. Они особенно заахали перед рисунком "Тройка", где были изображены сидящие на сцене страшные трое обвинителей, а перед ними - многолюдный зал беззащитных обвиняемых. И я заметил тогда, вызвав недоумение и даже протест "либеральных" артистов, что эти трое судей почти наверняка вскоре будут пересажены в зал уже в качестве подсудимых...
         Позднее факты подобного превращения вчерашних "палачей" в "жертвы" стали общеизвестны; так, например, крупнейшие военачальники Я.И. Алкснис, И.П. Белов, В.К. Блюхер, П.Е. Дыбенко и другие 11 июня 1937 года осудили на расстрел своих сослуживцев В.М. Примакова, М.Н. Тухачевского, И.П. Уборевича, И.Э. Якира и других, но в следующем, 1938 году сами были расстреляны...
         И те, кто занят ныне главным образом выявлением "палачей" и, с другой стороны, "жертв" 1937 года, едва ли способны приблизиться к пониманию сути дела, - так же, как и те, кто видит главного или даже единственного "палача" в Сталине, в его личном характере и индивидуальной воле. То, что происходило в 1937 году, было своего рода завершением громадного и многогранного движения самой истории страны, начавшегося примерно в 1934 году, после периода коллективизации. За краткий срок страна очень резко, можно даже сказать, до удивления резко изменилась, хотя знающим историю России в XX веке нет оснований особенно удивляться быстроте колоссальных перемен.
         Так, 10(23) июня 1917 года Ленин на заседании Первого съезда Советов (большевики составляли там незначительное меньшинство - менее 10 процентов) объявил, что его партия готова взять власть в России. В 1930-х годах и позднее реакция эсеро-меньшевистского съезда на это заявление изображалась в виде приступа бессильной злобы; между тем очевидец, известный литератор Вячеслав Полонский, вспоминал в 1927 году, "как в июне 1917 года Первый съезд Советов хохотал над заявлением Ленина... несколько минут, которые показались мне очень долгими, съезд не мог успокоиться от хлынувшего на него веселья" *7. Однако не прошло и полгода, как "весельчаки" вынуждены были осознать свою полнейшую недальновидность...
         Скорее всего именно долгим хохотом встретили бы делегаты XVII съезда партии, избравшие 9 февраля 1934 года новый состав ЦК, чье-либо заявление о том, что в близком будущем почти две трети членов избранного ими верховного органа власти расстреляют "свои"... Но, повторяю, террор 1937 года - это только один из результатов совершавшейся с 1934 года политико-идеологической метаморфозы, хотя, конечно, наиболее поражающий её результат...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»