  |
 |
Прочитано: 21% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 21% |
Хочу здесь оговориться об искренности Лунгиной, а значит, и о её правдивости. Это первое, что вызывает восторг у всех восхваляющих "Подстрочник". Однако позволю себе очень сильно усомниться.
Вот она умолчала о самом главном, что несомненно и повлекло маму в нелюбимую Советскую Россию после прихода Гитлера к власти. Ведь все понимали, что? ждёт евреев. А дальше? Война разразилась. "Вскоре начались бомбёжки, воздушные тревоги в Москве, и мама моя почему-то безумно испугалась. Страшно, невероятно испугалась. Бомбёжек, вообще войны".
Почему-то? А про самую любимую свою душевную подругу - немецко-еврейскую девочку Урсулу Хоос, вся семья которой в Берлине "сгинула, когда нацисты пришли к власти", Лилианна Зиновьевна почему-то здесь не вспоминает. Просто, дескать, решила тогда, что надо подумать о маме, что надо маму увезти (папа умер в 1938-м).
"Я пошла в "Московский комсомолец", благо стала их автором, и говорю Кронгаузу: так и так, мне нужно увезти мать. Он сказал: хорошо, можешь уехать нашим эшелоном. И мне это организовал. Они ехали в Казань".
Весь многочасовой рассказ Лунгиной прокомментировать невозможно, хотя очень многое надо бы комментировать. Мною опущен большой раздел - от возвращения в СССР до войны. А главная его тема, которая пройдёт до самого конца "Подстрочника", - ужасная советская жизнь. В противоположность прекрасной западной.
Вот дорога с Запада: "Я помню этот поезд, сперва такой весёлый - начало мая, ещё занимались горными лыжами, - лыжники в спортивных костюмах, весёлые, загорелые. И по мере того как мы продвигались ближе к Востоку, он становился всё более унылым, уже никаких лыжников, какие-то понурые люди..."
Вот первые впечатления от нового, недостроенного дома в Москве: "Лестниц ещё не было, а о лифте и говорить нечего - были настилы... Три комнаты, каждый имел свою комнату. Моя, маленькая, выходила окнами во двор, поэтому была очень тихая, и у родителей по большой комнате. Мне, конечно, это показалось немыслимо убогим; мебели почти никакой, самое необходимое - диван, письменный маленький столик у меня, у папы - большой письменный стол и тоже диван, а у мамы ещё обеденный стол, четыре стула и какой-то шкаф. Вот мебель этой роскошной квартиры. Но по разговору я поняла, что это здесь считается пределом роскоши, что все завидуют, что это невероятная удача..."
Да уж простите, простите, Лилианна Зиновьевна, что не обеспечила вам эта отвратительная страна уровень роскоши, коего вы желали и коего, наверное, были достойны. Что поделаешь: напрягая все силы, готовилась страна к страшной войне, чтобы спасти в числе многих вашу маму и вас.
Впрочем, по прошествии времени, когда всё это уже далеко позади, про такую мелочь можно и не вспоминать...
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
| ||