  |
 |
Прочитано: 39% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 39% |
Поручения адъютанта генерального инспектора бундесвера были всегда разнообразными и во всех отношениях интересными. Хоть эта должность и не была включена в устав, адъютант по праву считался правой рукой своего начальника. Он принимал участие во всех важных обсуждениях, которые вёл генеральный инспектор. При этом не играло никакой роли, была ли эта встреча с инспектором какого-либо вида вооружённых сил или с министром. Адъютант занимался подготовкой таких встреч, участвовал в них и вёл запись.
При каждом визите какого-либо иностранного начальника генерального штаба независимо от того, являлась ли эта страна членом НАТО или нет, на встрече присутствовал адъютант, вёл запись и в качестве первого офицера обсуждал результаты встречи со своим начальником. Как говорили в НАТО, он был "note-taker", или стенографист.
Генеральные инспекторы Германии, которым я имел честь служить, как люди особо не отличались друг от друга. Первым был генерал Хайнц Треттнер, которому я служил, когда тот не был ещё генеральным инспектором, а ещё занимал пост инспектора Первого корпуса в Мюнстере. Треттнер был, как я уже говорил, общевойсковым командиром. Он был одним из основателей и создателей немецких парашютно-десантных войск, вместе с которыми он высадился в тыл врага в Роттердаме, а позже на острове Крит.
Его первое назначение в бундесвере было в расположении НАТО во французском Фонтенбло. Оттуда он переехал в Мюнстер. В отличие от своих коллег-генералов Треттнер был католиком. При встрече с военным епископом Хенгсбахом он склонял колено и целовал епископу кольцо на руке. Он был храбрым солдатом и настоящим примером для своих войск. Треттнер требовал короткие и чёткие доклады. Он быстро принимал решения, но тем не менее понимал, что образ действий в мирное время отличается от образа действий на войне. Многие высокопоставленные офицеры, стоявшие у истоков бундесвера, не хотели или не могли этого понять.
Генерал Ульрих де Мезьер, офицер, обладающий тонким художественным восприятием и высшим образованием, был как раз одним из таких. Конечно, его назначение во время Второй мировой войны - прежде всего в штаб-квартире фюрера - оказало влияние на его личность. Прежде чем генерал принимал какое-либо решение, он тщательно проверял все бумаги. Если это было необходимо, он брал очень острый карандаш и вносил исправления в представленный ему документ. Особенно ему нравились удачные формулировки, хоть он и пытался подавить в себе искушение придумать фразу "поискуснее" или выразиться более интеллигентно.
К интересным задачам адъютанта генерального инспектора относилась подготовка текстов его выступлений, а в некоторых случаях, таких как, например, увольнение со службы инспектора какого-либо вида войск, и для выступлений министра обороны. Во время моей службы в качестве адъютанта Ульриха де Мезьера и адмирала Циммермана, помимо речей для генерального инспектора и его заместителей, я иногда составлял речи для министра Хельмута Шмидта. Конечно, до этого в качестве основы речи я должен был раздобыть информацию в оперативном штабе. В случае с инспектором военно-морских сил, адмиралом Йешоннеком, я написал его предыдущему адъютанту, который мне здорово помог. В этом случае я смог украсить речь описанием некоторых эпизодов. Адмирал, будучи ещё кадетом, имел привычку, при любой выдавшейся возможности носить с собой фотоаппарат - его не смущал даже сильный ветер на мачте учебного парусного судна "Горх Фок". Однажды, когда он в очередной раз забрался на верхушку мачты во время сильного ветра, ему не удалось сделать ни одного кадра: фотоаппарат упал на палубу корабля с самой верхушки мачты. Чёрт побери, думал кадет, это ведь настоящая немецкая камера. Это была "лейка".
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
|
|
|
|
| |||