«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 29%

         Хотя германский вермахт и присягал на верность Адольфу Гитлеру, но в своей массе за редким исключением был абсолютно аполитичен вплоть до своего печального конца. 20 июля 1944 г. произошло нечто из ряда вон выходящее. Это был политический поступок, пусть в какой-то степени и ставший следствием военного анализа ситуации. Конечно, заговорщики под руководством фельдмаршала фон Вицлебена и полковника графа Штауффенберга осознавали, что надвигается военная катастрофа. Но их решение убить тирана было, без сомнения, политически мотивировано.
         Находясь однажды в Штраусберге под Берлином в рамках одного из рабочих заседаний Общества за единую Германию (оно, как и остальные 72 заседания, проходило при поддержке Федерального управления политического образования), я возложил цветы к месту расстрела Штауффенберга и его товарищей. Во время этой церемонии слева от меня стоял отставной генерал-майор Петер Штойрих, представитель бывшей Национальной народной армии ГДР. Вместе мы поклонились жертвам событий 20 июля 1944 г. И это был не красивый жест, а знак нашего уважения.
         Я протянул генералу руку, он крепко её пожал. Это напомнило мне момент, когда я с другим участником заседания из Восточного Берлина выходил из базилики Четырнадцати святых в Верхней Франконии. Солнце клонилось к закату, когда друг из бывшего Восточного Берлина вдруг схватил мою руку и произнёс: "Господин генерал, сегодня здесь с вами я обрёл свою Германию".
         Когда в 1955 г. формировался бундесвер, многие хотели начать с того места, где всё оборвалось в сорок пятом. Опираясь на свой военный опыт, они хотели ввести новые формы подготовки, рисовали образ современного солдата в условиях демократии, но по духу армия должна была оставаться в основном вне политики. Полностью воплотить всё это в жизнь, конечно, не удалось - хотя бы потому, что новый немецкий солдат не пользовался одинаковым уважением со стороны всех политических партий.
         Некоторые из них, скорее, питали к нему ненависть и презрение. Держать армию подальше от политики не представлялось возможным. Каждый политик должен был ясно определиться, выступает ли он за или против нового немецкого солдата. В то же время каждому солдату приходилось делать выбор в пользу той или иной политической партии. Большинству военных это было не по душе, гораздо симпатичнее для них была старая модель рейхсвера.
         В том, что касается политической ориентации офицерского корпуса на момент создания бундесвера, приходится констатировать, что офицер хотел оставаться вне политики, но не имел такой возможности. Позже выяснилось, что проникновение политики в войска может губительно повлиять на атмосферу товарищества. Первое решительное вторжение политики в казармы произошло в период правления "красножелтой" коалиции. Тогда, к 1968-1969 гг., бундесвер уже успел справиться с целым рядом серьёзных проблем. С приходом Хельмута Шмидта в министерстве обороны в Бонне воцарилась новая атмосфера. Я тогда пришёл с докладом о состоянии сухопутных сил к заместителю инспектора этого вида вооружённых сил. Генерал-лейтенант Эрнст Фербер, казалось, был согласен с результатами моих трудов. Когда я закончил, он вдруг спросил: "Как вы смотрите на то, чтобы перейти на работу ко мне? Вы составили хороший доклад".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»