  |
 |
Прочитано: 72% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 72% |
Утром в "полет" на ДОС-7К отправился второй экипаж в составе Леонова, Кубасова и Колодина. Имитация старта, выведения на орбиту и стыковки со станцией прошла нормально - без замечаний по работе экипажа.
С группой специалистов ВВС обсудил план мероприятий по обеспечению ввода ЦФ-18 в строй действующих центрифуг. Интересные предложения по проекту основного здания центрифуги высказали полковники Гусаров, Филекин и Никольский. На проектирование и строительство здания может потребоваться не менее трех лет, но по договору со шведами монтаж ЦФ-18 должен быть начат ими в мае 1973 года, то есть в нашем распоряжении не три, а всего два года.
В субботу 13 марта зачетный "полет" на тренажере провел третий экипаж ДОС-7К в составе: Добровольский, Волков, Пацаев. Экипаж подготовлен хорошо, серьезных замечаний по его работе нет.
Имел обстоятельный разговор один на один с В.А.Шаталовым. Цель беседы - уточнить позицию одного из лучших наших космонавтов по вопросу о длительности предстоящего полета. Шаталову, уже дважды побывавшему в космосе, предстоит выполнить третий полет продолжительностью до 30 суток (так, во всяком случае, пишется пока во всех документах о полете), он отлично знает станцию ДОС-7К и все ее оборудование. Короче говоря, мнение В.А.Шаталова о продолжительности полета может быть столь же авторитетным, что и мнение А.Г.Николаева. В беседе со мной Владимир Александрович высказал следующие соображения:
"Я не рвусь устанавливать новый рекорд продолжительности пребывания на орбите. Рекорд - это не цель данного полета. Я хорошо представляю себе все его трудности и понимаю, что летать 20 суток было бы значительно легче, чем 30. На научной конференции, еще не зная, что мне придется первым лететь на ДОС-7К, я голосовал за длительность полета, не превышающую 20-22 дня. Но сейчас, когда я более детально познакомился со станцией и условиями пребывания на ней, у меня нет веских доводов против 30-суточного полета. Я еще раз повторяю, что было бы легче, приятнее и менее рискованно летать не больше двадцати суток, но разница между этим сроком и тридцатью сутками, на которых настаивает Василий Павлович Мишин, по-моему, не настолько велика, чтобы она могла оказать решающее влияние на состояние здоровья членов экипажа после полета. Я согласен с вами, Николай Петрович, что вопрос о продолжительности полета должны решать не космонавты, а врачи и руководители, ответственные за организацию пилотируемых космических полетов".
Побеседовал я и с космонавтом А.С.Елисеевым. Выяснилось, что Елисеев настроен так же, как Шаталов, с той лишь разницей, что он не намерен "перегружать" себя в полете физическими упражнениями, которые, по его словам, в условиях невесомости очень неприятны (головокружение, тошнота, прилив крови к голове, набухание вен) и даже могут отрицательно сказываться на работоспособности космонавта. Интересно, что Андриян Николаев после физзарядки в невесомости испытывал прилив бодрости и работоспособности, а вот Елисеев, Севастьянов и некоторые другие космонавты либо были равнодушны к физическим упражнениям, либо избегали их. По-видимому, наши первые впечатления и выводы о большой пользе физических нагрузок в длительном космическом полете справедливы не для всех космонавтов: кому-то из них эти нагрузки могут и не помочь перенести длительное воздействие невесомости.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
|
|
|
|
|