«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 49%

Пятилетний тайм-аут

         Трудно сказать, что повлияло на умонастроение Джона больше - изматывающая тяжба с иммигационными властями или пусть временная, но тяжелая разлука с Йоко. А может, еще что-то. Но к 1975 году Леннон оказался в тупике - моральном и творческом. В 1973, на диске "Mind games "("Игры ума"), прозвучало:
         "Free the people now do it do it do it now... Stop the killing now do it do it do it now..." ("Освободи людей - сделай это сейчас же, прекрати убийства - сделай это тотчас").
         К кому взывал певец? Не слишком ли благодушны пожелания, когда нет стремления лично бороться, несмотря на все трудности?
         У него было такое стремление. Но Джон устал... Однако главное - в Нью-Йорке он не был счастлив, как надеялся: бежать от изматывающей суеты шоу-бизнеса, чтобы очутиться в "джунглях одиночества" города на Гудзоне - удел не из лучших. Леннон сжигал "мосты славы" один за другим... Но прошлое тянулось за ним, окружая высокой стеной теперь уже безмолвного обожания.
         Ему почудилось: избранная дорога ведет неизбежно к "гордому одиночеству вожака", и он воззвал: "Пусть образ стены, которая разъединяет, и образ моста, который объединяет, безыскусны - но ведь они искренни". И напел диск, назвав его "Walls and bridges" ("Стены и мосты"). И дал свой последний концерт в Мэдисон-сквер гарден. Юношеские мечты разбились вдребезги о реалии "американского образа жизни". Джон назвал страну, в которой мечтал родиться и жить, "безумным миром ежедневных убийств, патологического насилия, всеобщего страха".
         Он взял пятилетний тайм-аут: 9 октября 1975 года у него родился сын, которого назвали Шоном. Из дому выходил редко: варил обеды, стирал белье, возился с малышом. Рояль пылился, гитара лежала зачехленной. В доме не упоминали о рок-музыке, а тем более о "Битлз". Изредка звучала классика, свободное время посвящалось чтению. Даже в кино супруги выбирались чуть не раз в год, а в диско- и рок-клубах вообще не бывали. Затворничество длилось четыре года. А потом Джон, уже многоопытный повар, упросил своего друга взять его в путешествие на яхте в качестве кока. Терпкий соленый ветер, океанские просторы сделали, казалось бы, невозможное: музыка вновь зазвучала. Вернувшись, Леннон сел за рояль. И полились чистые светлые мелодии. Йоко поддержала "увлечение" мужа и вскоре позвонила старому знакомому, продюсеру Дэвиду Геффену: "Как там насчет студии?"
         Осенью 1979 приступили к репетициям, а чуть позже к записи. Работалось как никогда легко. Семь песен написал Джон, еще семь - Йоко. Первой была "(Just like) starting over" ("Начиная сначала").
         И последнюю решили сделать такой же оптимистичной, назвав ее "Hard times are over" ("Кончились трудные времена"). Этот цикл из четырнадцати композиций стал гимном надежды, радости новых открытий и свершений, чистой и яркой любви:
         "It's time to spread our wing's and fly, don't let another day go by my love" ("Пришло время, чтобы расправить крылья и взлететь; не теряй и дня - начинай сначала"). Жизнь казалась им "волшебным кораблем гармонии", где нет и быть не может "крыс" - предающих и продающих, готовых сожрать и ближнего своего, если заплатят. Джон и Йоко верили в полет - очищающий и вдохновляющий, как верили в то, что абсолютно свободны - мол, "друзей уже нет, а врагами еще не обзавелись". Иллюзия, будто за пять лет затворничества о них забыли, оказалось роковой.
         В одном из интервью Джон заявил: "Если кто-нибудь в Америке считает, что мир и любовь - это клише шестидесятых, то глубоко заблуждается. Мир и любовь - понятия вечные. Поэтому альбом "Double fantasy" ("Двойная фантазия") будет о днях минувших, но и о будущем, конечно. Я хочу спросить поколение, выросшее в трудные семидесятые: "Как ваши дела? Ничего? Выжили?" Так давайте же делать восьмидесятые прекрасными - от нас зависит, какими они станут".
         Это был призыв к поколению, любившему, как и два предшествующих, Леннона - друзья вопреки его словам остались. Врагов же прибавилось. Джон назвал Пентагон "гигантским публичным домом агрессии", а генералов, одержимых манией "советской угрозы", заурядными "вышибалами, которым платит военно-промышленный комплекс". Намек более чем однозначный - как раз в это время Вашингтон начал подготовку к размещению в Западной Европе "Першингов" и крылатых ракет, и любой "оскорбительный" выпад в адрес милитаристов расценивался не иначе как "пропаганда красных". Политическая вендетта, которую готовили Леннону еще во времена его активных выступлений против вьетнамской авантюры США, стала лишь делом техники.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»