|
|
|
Прочитано: 0%
|
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»
|
|
|
|
|
Прочитано: 0%
|
"Отдел по разработке проблем психолого-криминалистического обеспечения раскрытия тяжких преступлений" действительно существует. Его возглавляет полковник милиции Алексей Скрыпников, кандидат медицинских наук. Ему и слово.
Отдел, в состав которого вошли психиатры, психологи и юристы, появился во ВНИИ МВД России в сентябре 1992 года. Это было время преступного беспредела с одной стороны и отсутствия действенных правовых рычагов его обуздания с другой. Примерно в это же время на слуху у многих была фамилия Чикатило. Его имя стало широко известным, потому что на его счету такое количество загубленных душ, что "зашкаливало" все известные раньше пределы.
На практике оказалось, что серийные убийцы - явление достаточно широко распространенное, а традиционных криминалистических методов по их изобличению не хватает.
При розыске Чикатило впервые был использован его психологический портрет, составленный психиатром из Ростова Бухановским. Такая же работа проводится и у нас. То есть с большой долей вероятности указывается возраст преступника, его вероятное место проживания, определенные профессиональные предпочтения, образовательный уровень, семейное положение, наличие тех или иных хронических, причем не обязательно психических заболеваний.
На наш взгляд (так считают и оперативники), в психологическом портрете дается решающая информация о способах перемещения серийного убийцы (или насильника), месте выбора жертвы и месте, что очень важно, куда он свою жертву поведет. Мы прогнозируем, как скоро будет совершено еще одно преступление этой серии. Ведь маньяк не останавливается. Это могут сделать только сотрудники милиции и прокуратуры.
И еще очень важный момент. То, что действие серийного убийцы становится очевидным тогда, когда правоохранительные органы зафиксируют несколько аналогичных преступлений. Специалисты нашего отдела разработали методику, благодаря которой по одному случаю можно сразу сказать, действует ли тут маньяк и определить, первое это преступление такого рода или нет.
Мы занимаемся не только наукой, хотя практической работы от нас никто не требует. Когда в отдел обращаются за помощью, помогаем, потому что знаем: специалистов нашего профиля очень мало. Потихоньку думаем над созданием вначале хотя бы региональных, а потом и более широких экспертных системах, которые облегчали бы работу оперативников. Ведь выигранное при этом время может сохранить не одну потенциальную жертву маньяка. К сожалению, об этих разработках мало что знают даже в Министерстве внутренних дел.
Мы буквально из кожи лезем, пропагандируя наши возможности. Не из-за того, что славы хочется. Приехали как-то в командировку. Спрашиваем у оперативников: "У вас есть дискетка с психологическим портретом такого-то маньяка?" - "Нет". - "Но мы же рассылали ее!". Дискетку так и не нашли. Зато выяснили, что серийный убийца был пойман именно здесь. Но понадобилось на это три с лишним года, потому что сыщики искали по приметам молодого человека 25-30 лет. А ему было 40 лет. Возраст, к слову, который мы указали в его психологическом портрете.
Второе направление работы отдела, хотя по значимости мы его всегда на первое место ставим, это применение полиграфа или в просторечии "детектора лжи". Метод даже в нашей стране был разработан давно. Но если в 50-60-е годы о нем говорили как о "буржуазной науке", то в 90-х годах на разработках отдела писали рецензии типа: "К средневековому мракобесию предлагаете вернуться?" Тем не менее, мы очень гордились тем, что в правоохранительной системе России полиграф первым применило Министерство внутренних дел. Наш отдел стал применять "детектор лжи" в порядке эксперимента при опросах подозреваемых. Затем совместно с одним из главков министерства разработали и утвердили Инструкцию о порядке применения полиграфа при раскрытии преступлений. В настоящее время создана вся нормативная база и комплекс методических материалов. Ну, и самое главное, мы обучаем людей. Сейчас в оперативных подразделениях работают около 200 специалистов.
Хочу подчеркнуть, опросы с помощью полиграфа проводятся только добровольно, после письменного заявления обследуемого. При этом он предупреждается, что итоги опроса, даже если будут выявлены какие-то признаки его причастности к преступлению, не могут быть использованы в качестве доказательства его вины. Процедура намного гуманней допроса, когда человек обязан отвечать на все вопросы (не давая показаний только против себя). Но самое главное, на мой взгляд, мы в большей степени подтверждаем непричастность подозреваемого к преступлению. С одной стороны, его не будут "дергать" к следователю, так как достоверность наших заключений очень высока. С другой, оперативникам не придется отрабатывать, как они говорят, "пустышку".
На чем основано использование полиграфа? На свойствах нашей психологии и физиологии. Каждая эмоция имеет свое подкрепление в физиологии. Разволновался человек - у него участилось дыхание. Покраснел от стыда - среагировали сосуды. Испугался - забилось сердце. Смутился - вспотел. Есть такие понятия, как произвольно управляемая и произвольно неуправляемая функции. Как захочу, так руку и положу. Это функция управляемая. Частично произвольно управляемое дыхание. Можно вздохнуть и задержать выдох. Потом потерю надо будет компенсировать - вдыхать глубже и чаще. Но уж потовыделением, "игрой сосудов", что называется, можно "руководить" только после очень длительной и серьезной подготовки. У 99,9 процента населения эти реакции непроизвольны. То есть, когда человеку задается неудобный вопрос, да еще значимый, связанный с совершением преступления, он реагирует, и это приборами фиксируется. Допустим, задается вопрос: "Вы убили коммерсанта Маркова?". А у вас сосед Марков, который каждый день мусор на ваш придверный коврик высыпает. Я отмечу, что вы отреагировали на эту фамилию. Но затем начну задавать другие вопросы и в конце концов выясню, что конкретно вас с этим Марковым связывает.
С достаточно высокой долей ответственности (до 92-94 процентов) мы даем заключение о вероятной "причастности" или "непричастности" опрошенного нами человека к преступлению. Почему мы это понятие "кавычим"? Повторю: это ориентирующая информация. Остальное - за оперативниками, следователями и судом. Бывший первый заместитель министра внутренних дел России Владимир Ильич Колесников всегда нам говорил: "Раскрывая преступление, я бью растопыренными пальцами. А мне нужен кулак". То есть более конкретное направление поиска.
В ГУУР МВД России работал Анатолий Петрович Шепилов (сейчас на пенсии). Так вот он первый в нашей стране раскрыл преступление с помощью полиграфа. Ситуация такая. Убили семью нашего дипломата. На месте преступления кровью была написана фраза на арабском языке что-то вроде "аз есть воздам". У сыщиков возникает подозрение, что преступление как-то связано с работой главы семейства в Афганистане. Проверяется широкий круг лиц. Одного из родственников спрашивают: "Вы кого-нибудь подозреваете?". Тот отвечает: "Нет". А на полиграфе - реакция. Тогда ему задают уточняющие вопросы. Опрашиваемый оговаривается, дескать, это может показаться абсурдным, но у такого-то человека были с семьей дипломата финансовые проблемы. Из того, что в медицине называется микросимптомами, он для себя сделал вывод о возможной причастности к преступлению конкретного человека. Хотя на официальном допросе он твердо заявил, что никого не подозревает. Оперативники разыскивают названного мужчину, который жил в другом городе и в конце концов выясняют, что именно он убил семью дипломата за долги.
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||