«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 73%

11. "Калач" и "кнут"

Наша Партийно-правительственная делегация выезжает в Советский
Союз. Происки Хрущёва: На стол ставят "калач" - советское правительство
освобождает нас от выплаты кредитов. Ленинград: Поспелов и Козлов
цензурируют наши выступления. "Нам не следует упоминать югославов". Наши
официальные переговоры с Хрущёвым и другими. Хрущёв нервничает: "Вы хотите
вернуть нас на путь Сталина", "Тито и Ранкович лучше Карделя и Поповича,
Темпо - осёл... неустойчивый". Встреча на ходу с югославским послом в
Москве, Мичуновичем Поездка Хрущёва в Албанию, май 1969 г. Хрущёв и
Малиновский требуют от нас военных баз: "Всё Средиземноморье от Босфора до
Гибралтара будет в наших руках". Советник по истреблению собак. Советское
посольство в Тиране - резиденция КГБ.

         Наша партия и её Центральный Комитет видели трагический путь, по которому хрущёвцы вели Советский Союз и другие социалистические страны, они замечали, какой оборот принимали события, так что стояли перед большой дилеммой. Нужно было обдуманно предпринимать шаги: не торопиться, но и не дремать. Мы очень были заинтересованы в упрочении внутреннего положения, в подъёме и дальнейшем развитии экономики, как и в укреплении армии в предвидении трудных моментов. В первую очередь и прежде всего нам надо было держать партию на рельсах марксизма-ленинизма, оградить её от проникновения ревизионизма, а борьбу эту надо было вести, упорно отстаивая ленинские нормы, защищая единство в руководстве и в партии в целом. Это и составляло главное условие ограждения от титизма и хрущёвизма. Хрущёвцы хранили маски и не могли открыто атаковать нас в этом направлении. Мы по праву защищали Советский Союз, когда все обрушивались на него с выпадами. Это, как я писал и выше, составляло другой важный принципиальный вопрос и, к тому же, нашу тактику в отношении хрущёвцев, которые не находили брешей в наших позициях.
         Они не могли или же не хотели обострить противоречия с нами. Возможно, они, недооценивая силу нашей партии и жизнеспособность албанского народа, поскольку мы - малая страна, надеялись удушить нас, или же рассчитывали на то, что им удастся взять крепость изнутри, подготавливая для этого свою агентуру (время показало, что они действовали в этом направлении, используя Панайота Пляку, Бекира Балуку, Петрита Думе, Хито Чако и других раскрытых впоследствии заговорщиков - их сообщников). (Как было доказано впоследствии, во главе этих заговорщиков стоял полиагент Мехмет Шеху, который, работая за кулисами, согласно приказам своих патронов - американского ЦРУ и югославского УДБ, привёл их в действие с тем, чтобы изменить положение в Албании в пользу контрреволюции. (См.: Энвер Ходжа, "Титовцы". Исторические записки. Издательство "8 Нентори", Тирана, 1983, изд. на рус. яз., стр. 628-634)). Однако, невзирая на их попытки "ладить" с нами, не разжигать страсти, как они, так и мы видели, что пропасть углублялась.
         Югославский вопрос, как и раньше, составлял одну из главных причин нашего размежевания с хрущёвцами, которые чего только не делали, чтобы мы помирились с югославскими ревизионистами. Хрущёв хотел нашего примирения с ними потому, что он старался посредством этого примирения свернуть нас с марксистско-ленинского пути, которому мы решительно следовали, заставить нас отказаться от любой правильной и принципиальной позиции во внутреннем и международном планах, словом, повиноваться хрущёвскому курсу. Мы это уже давно раскусили и не пошли ни на какие уступки ни перед демагогией, ни перед шантажом и угрозами Хрущёва. Кроме упомянутых мною выше случаев, типичным доказательством этого является и наша встреча с советским руководством в Москве в апреле 1957 года. Это было после венгерских и польских событий и после февральского Пленума 1957 года Центрального Комитета нашей партии.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»