«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 12%

         После смерти Сталина создалось впечатление, будто эти "принципиальные" деятели установили коллегиальное руководство. Они трубили об этом, чтобы доказать, будто "Сталин нарушил принцип коллегиальности", будто он "извратил эту важную норму ленинского руководства", будто при нём "партийное и государственное руководство превратилось из коллегиального в личное руководство". Это была вопиющая ложь, и хрущёвцы распространяли её для подготовки почвы. Если принцип коллегиальности и был нарушен, то вину за это надо искать не в правильных мыслях Сталина о различных проблемах, а в мошенничестве других и в произвольных решениях, которые они сами принимали, извращая линию в различных подведомственных им секторах. Как же можно было контролировать подобные действия этих окружавших Сталина антипартийных элементов, если они сами распространяли идею о том, что ЦК знает всё?! Этим они пытались убедить партию и народ в том, что "Сталину известно всё, что делается", и "он всё одобряет". Иными словами, именем Сталина и посредством своих аппаратчиков они зажимали критику и пытались превратить Большевистскую партию в мёртвую партию, в организм, лишённый воли и энергии, который прозябал бы, одобряя все бюрократические решения, махинации и извращения.
         В период кампании за установление так называемого коллегиального руководства Хрущёв пытался ухищрённо жонглировать, поднимая оглушительный шум о борьбе против культа личности. Исчезли портреты Хрущёва со страниц газет, исчезли заголовки с крупными буквами, полные похвал в его адрес, но была пущена в ход другая, избитая тактика: все газеты заполняли его публичные выступления и речи, сообщения о его встречах с иностранными послами, о его ежедневном участии в приёмах, устраивавшихся дипломатами, о его встречах с делегациями коммунистических партий, с американскими журналистами, дельцами и сенаторами и с западными миллионерами - друзьями Хрущёва. Эта тактика должна была быть противопоставлена методу "замкнутой работы Сталина", методу "его сектантской работы", который, по словам хрущёвцев, серьёзно мешал открытию Советского Союза по отношению ко внешнему миру.
         Эта хрущёвская пропаганда должна была показать советскому народу, что он теперь приобрёл "истинного вождя-ленинца, который всё знает, всё решает правильно, выделяется исключительной, живостью, даёт заслуженный отпор любому", и бурная деятельность которого "помогает исправить в Советском Союзе всё, преодолеть преступления прошлого и двигаться вперёд".
         Я находился в Москве по случаю какого-то совещания партий всех социалистических стран. Кажется, это было в январе 1956 года, на совещании по вопросам экономического развития стран-членов СЭВ. Это было время, когда Хрущёв и хрущёвцы усиливали свою вражескую деятельность. Мы с Хрущёвым и Ворошиловым были на даче под Москвой, где должны были обедать все мы, представители братских партий. Остальные ещё не пришли. Никогда до этого советские руководители открыто не говорили мне плохо о Сталине, и я, со своей стороны, продолжал по-прежнему с любовью и глубоким уважением отзываться о великом Сталине. По-видимому, эти мои слова плохо звучали в ушах Хрущёва. В ожидании остальных товарищей Хрущёв и Ворошилов сказали мне:
         - Не выйти ли нам в парк подышать свежим воздухом?

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»